Я не играю по правилам - Екатерина Аверина

Леший молчит, затем встряхивается, проводит ладонями по лицу. Повторяет этот жест еще несколько раз и плещет себе в стакан воды из графина.

— Сейчас бы покрепче чего, — произносит, выпив воду залпом. — Эта часть твоей биографии останется в моем кабинете. Мы не выбираем родителей, но мы можем выбрать путь, по которому будем двигаться по этой жизни.

— Я просто хочу играть в футбол. Я хочу хорошо и успешно играть в футбол.

— Пойдем, — поднимается Леший. — Попробуем как-то это все решить, — устало вздыхает он. — Знать бы еще, как…

— Я думал, успею первым зайти к Орлову, — объясняю ему свой план.

— Это было бы хорошо, он был бы предупрежден, но тебя так умело опередили. Это и правда попахивает подставой. Ко мне надо было прийти вчера еще, но теперь говорить об этом нет смысла.

Мы с Лешим идем по коридору с мрачной решимостью добиться справедливости. Я надеюсь, что не ошибся и тому человеку рассказал тайну, о которой знают единицы. Наверное, в меня с рождения вшит триггер на насилие женщин. Это то, что точно может вывести меня из себя.

Перед кабинетом Орлова останавливаемся. Леший смотрит на меня так, как будто проверяет в последний раз, точно ли я сказал правду. Я киваю, отвечая на его немой вопрос.

— Держись, — бросает он. — Разберемся.

В кабинет владельца клуба заходим вместе. Орлов сидит за столом с совершенно непроницаемым лицом. Ни хрена не понятно, что он думает и что сейчас будет. Лишь по осязаемому напряжению ощущаются предстоящие проблемы.

Следом за нами в кабинете появляется главный персонаж этого спектакля. Правда, знают об этом не все. Господин Арифулин проходит, пожимает ладонь Орлова и присаживается на свободное место. А перед всеми нами с опущенными ресницами сидит та самая девчонка, и вид у нее уже не такой несчастный, как был вчера, что лишь подтверждает подставу, которую мне нужно каким-то образом доказать.

— Мирослав Третьяков… — медленно произносит Орлов. — Вот мы и дождались проблем.

Леший крепко сжимает мое плечо, стараясь дать понять, чтобы я не реагировал.

— А я говорил тебе, — поддакивает Арифулин. — С ним будут проблемы. Нет, Леший у нас идеалист. Он на кон поставил все ради этого пацана. Как мы теперь отмываться будем?

— Помолчи, Дамир, — осаживает его Орлов. — Я хочу послушать своего игрока.

— Я ее не трогал, — повторяю то же, что говорил Лешему.

— Конечно, ты не трогал, — влезает Арифулин. — Бедная девочка все придумала.

— Выйди из кабинета, Дамир, — не глядя на него, требует владелец клуба.

Арифулин приоткрывает рот от негодования, а я жестко усмехаюсь, глядя в глаза уроду.

Он не спорит. Молча покидает нас, хлопнув дверью так, что в графине на воде появляются круги. Орлов в этот момент даже не морщится, а девчонка красиво отыгрывает свою роль до конца, шмыгая носом и вытирая несуществующие слезы.

— Ты понимаешь, что я не могу верить тебе на слово? Клуб обязан разобраться, — предупреждает Орлов. — В ближайшее время будет назначено внутреннее расследование. Пока ты отстраняешься от игр и тренировок. Свободен, — отпускают меня.

— Александр Викторович, — обращается к Орлову Леший, — поговорим? Буквально пять минут.

— Да, конечно. Ты тоже пока можешь идти, — отсылает он девочку.

Мы выходим с ней в коридор. Арифулин стоит, прислонившись к подоконнику, и смотрит прямиком на меня. Очередная улыбка на его роже просит моего кулака, но пачкаться об эту мерзость я не хочу.

— Тебе не по зубам эта война, Дикий, — тихо говорит Дамир.

— Посмотрим, — отвечаю спокойно, но внутри все дрожит от злости, тупой, человеческой обиды и нервов.

Глава 28

Виктория

Когда чего-то очень сильно ждешь, каждая минута кажется бесконечностью. Чтобы не сходить с ума и не накручивать себя, занимаюсь домашними делами.

Непривычно быть весь дома, все же работа занимает большое место в моей жизни.

С утра я успеваю прибраться во всей квартире, даже окна мою, лишь бы не стоять на месте. Заказываю доставку продуктов, разбираю в своем шкафу, грустно вздыхая, переложив блёклые, темные вещи на другие места. Только что изменилось?

Такая злость охватывает! И ни на кого-то, а абстрактная. Неудачное замужество превратило меня в тень, лишь в подобие женщины. Это так ужасно, стать ярким примером того, как мужчина, который находится рядом с женщиной, может ее либо уничтожить, либо сделать все, чтобы она сияла. И тогда хочется летать, хочется любить…

В последнее время я особенно много думаю об этом. Мне есть с чем сравнить. И я понимаю, насколько тяжело вылезти из раковины, в которую меня загнали, вернуть себе уверенность, ту самую, тоже чисто женскую. Но я стараюсь, мне хочется этого. Хочется снова дышать полной грудью, хочется доверять. Я ведь нормальная! У меня нет проблем со здоровьем, я смогу иметь детей с правильным… с по-настоящему своим мужчиной. Но мой бывший муж так грамотно вложил в мою голову мысли о неполноценности, что я и сама не заметила, как поверила в это.

Покачав головой и рассмеявшись, скидываю всю одежду на пол. Мать заглядывает в мою комнату.

— Это еще что? — недовольно спрашивает она.

— Меняю свою жизнь, — пожимаю плечами.

— Устраивая бардак в комнате?

— Да, — улыбаюсь маме. — Мне так хочется.

Она цокает языком и уходит, а я сажусь на кучу одежды и чувствую, как от избытка эмоций накатывают слезы. Ну и пусть. На эмоции я тоже имею право, у меня подруга психолог, она точно все об этом знает.

Перебрав одежду, возвращаю в шкаф лишь несколько вещей, остальное без сожаления заталкиваю в мусорные пакеты и выношу в прихожую. По классике еще надо постричь и покрасить волосы, но мне нравятся мои длина и цвет, их я, пожалуй, оставлю.

Чувствую некоторое облегчение, будто я не от одежды избавилась, а от груза прошлого. Еще бы бывший свалил и было бы все прекрасно, а мы с Миром со всем справимся. Должны!

Такие размышления помогают на время не думать о плохом. Я готовлю суп, слушая, как мама смотрит телевизор или ходит по квартире, не появляясь на кухне.

Замечаю, как половник в руках все же подрагивает. Совсем не волноваться за моего Волчонка я не могу. Вспоминаю