Я не играю по правилам - Екатерина Аверина

носом Вика. — Арифулин будет на нас давить. Ему нужно, чтобы я согласилась, даже если я сама по себе буду ему не нужна. Это как у детей, понимаешь? Он увидел игрушку и просит, чтобы ему ее купили, капризничает. Получает и больше не притрагивается. Мы с тобой те самые игрушки Арифулина. Одну надо забрать себе, а вторую сломать.

— И еще подгадить Орлову, — задумчиво проговариваю я. — Перспективный игрок Авангарда изнасиловал фанатку, — в голове всплывает красочный диалог. — Это будет сложно замять…

Нас отвлекает зазвонивший мобильник Вики. Она тут же принимает вызов и впивается ногтями мне в предплечье.

— Я поняла. Спасибо, — заканчивает короткий разговор абсолютно упавшим голосом. — Пострадавшую девочку забрали из больницы после недолгих переговоров с полицией. Молодой мужчина в дорогом костюме.

— Интересно, заявление есть? — жестко усмехаюсь я, прекрасно понимая, с чьей подачи забрали девчонку.

— Не знаю, Мир, — Вика утыкается носом мне в плечо. — Для нас будет плохим любой из вариантов. Мы не знаем, как сейчас все вывернет Арифулин. Он опасен, я тебе говорила.

— Ты мне веришь? — приподнимаю ее лицо за подбородок.

— Конечно, — шепчет она.

— Остальное неважно. Мне нужно подумать, как правильно действовать, ладно? Ничего не делай. Возьми выходные, Вик. Пожалуйста. Я постараюсь решить эту проблему.

— Хорошо, — она обнимает меня, дрожа от нервного перенапряжения. Я обнимаю ее в ответ, стараясь укутать своим теплом, согреть, защитить. Мне есть, что еще ей сказать, но сейчас не время. Когда успокоится, нам предстоит непростой разговор.

Глава 27

Мирослав

За прошедшую ночь я точно изучил каждый миллиметр потолка арендованной квартиры. Уснуть даже не надеялся, нужно было принять правильное решение. Неправильное уничтожит мою карьеру и сломает жизнь Вики, так что права на ошибку у меня нет. И как бы я не крутил сложившуюся ситуацию, все равно возвращался к одному и тому же варианту.

С холодной решимостью принимаю не менее холодный душ, чтобы в голове не было мути. Делаю кофе покрепче, тренироваться я буду вряд ли, так что не страшно. Пью, сжимая в руке телефон. Я уверен, что Вика тоже не спит. Решаю набрать. Даже гудка не успеваю услышать, как она берет трубку.

— Скажи мне, что послушала меня и осталась дома, — прошу ее.

— Я послушала. Ты не спал? — моя женщина так тихо спрашивает, будто боится, что нас услышат.

— Нет, не спал. Мне кажется, я без тебя больше никогда не усну, — тихо смеюсь, пытаясь немного разбавить напряжение и показать ей, что у меня все под контролем. Пусть она чувствует себя в безопасности. Для меня это важно.

— Ты очень милый, когда стараешься быть романтичным. Позвонишь, когда будут новости?

— Или приеду. Ты будешь меня ждать? — Делаю последний глоток кофе, слушая ее дыхание.

— Конечно, — шепчет Вика.

Я откладываю телефон, бросаю кружку в раковину и собираюсь. На виске пульсирует вена, во взгляде поселилась холодная тьма. Провожу ладонью по волосам и покидаю квартиру. У меня есть единственный шанс выиграть войну с таким противником, как Арифулин. Я должен выполнить один точный ход, чтобы его уничтожить, при любом другом раскладе победа будет за ним. Я вновь и вновь кручу это в своих мыслях, чувствуя, как от напряжения в теле гудят мышцы.

Уверенно шагаю в холл Дворца спорта. Охранник сообщает, что в тренерской меня ждет Леший. Приходится корректировать маршрут, Лешего игнорировать нельзя. Я не знаю, на чьей он стороне в этом конфликте, но что-то мне подсказывает, что ничего ужасного не случится, если мы поговорим.

Стучать нет смысла. Вхожу в тренерскую и с ходу понимаю, что главный тренер Авангарда тоже ни черта не спал прошлой ночью.

— Я слушаю, — без предисловий произносит он, устроив на столе замок из ладоней.

— Я не знаю, что говорить.

— «Я не знаю, что говорить» — передразнивает Леший. — Ты охренел что ли⁈ — орет он на всю тренерскую. — Там! — абстрактно указывает в сторону. — Сидит сопливая девка и рассказывает Орлову, как мой игрок ее изнасиловал! Тебе нечего сказать, Дикий?

— Я ее пальцем не тронул. До всего случившегося я ее не видел ни разу. Мне действительно нечего вам сказать.

— Тогда почему она это делает, Мирослав? Ей стало скучно жить, и она решила придумать сказку про изнасилование? У нее фотографии есть. Я видел, в каком она была состоянии! — Ноздри Лешего раздуваются от злости.

— Подготовилась, — хмыкаю себе под нос.

— Че-го⁈ — Тренер приподнимается из-за стола, уперевшись в него ладонями.

— Это личная история…

— Личная? Не может быть в нашей команде ничего личного. Тебя предупреждали, — Леший опускается обратно на стул. — Мать вашу, что за глухие идиоты с гормонами вместо мозгов? Вика? — Поднимает на меня тяжелый взгляд. — Только попробуй сейчас еще раз произнести «личное», Дикий, — цедит он сквозь зубы. — Я за тебя поручился, если ты не забыл. И спасать нам придется еще и мою задницу. Сел и все рассказал, у тебя пять минут.

И я понимаю, что тренер прав. Арифулин своей выходкой ударил по всем сразу, как мы с Викой и предполагали. Ладно, попробуем получить Лешего в союзники. Перед Орловым его авторитет достаточно высокий и шансы, что меня услышат, немного возрастают.

Без слишком личных подробностей объясняю главному ситуацию. Он матерится, сжимает кулаки, скрипит зубами, но слушает, а когда я заканчиваю, еще несколько секунд молча смотрит мне в глаза.

— Послушайте, — не выдерживаю я, — я могу сорваться, да. В крайнем случае. Могу сломать пару ребер тренеру, который зажимал в углу шестнадцатилетнюю девчонку из группы поддержки моей бывшей команды. Я даже могу принять тот факт, что она испугалась тогда и потому сначала подтвердила случившееся, а потом отказалась от своих слов. Но я бы никогда не коснулся женщины против ее воли. Никогда, слышите? Рассказать, как я оказался в детском доме? — зло смотрю на тренера. — Где моя мать, вы знаете?

— Нет, — неожиданно тихо отвечает Леший. — Эта часть истории мне неизвестна.

— Моя мать покончила с собой прямо в роддоме, через сутки после моего рождения. Не смогла принять тот факт, что родила меня от насильника. И что вы теперь будете делать с этой правдой?