Жена для Императора морей - Ева Кофей

Это Арктур, вроде, не запрещал.

Пальцы на её запястье слегка ослабевают, будто в нерешительности, а затем и вовсе отпускают руку.

А спустя пару минут в ладони Любы оказывается что-то длинное и жёсткое.

— Вау, — радуется Люба и… захватив ртом побольше воздуха, уходит под воду с головой. А затем открывает глаза.

Любопытно же!

И прямо перед её лицом оказывается другое, треугольное, аккуратное, в обрамлении зелёных длинных волос. С чёрными большими глазами без белков. И с удивлённо приоткрытыми губами красивого маленького рта.

Русалка смотрит на Любу, бьёт по воде своим тонким длинным золотистым хвостом и в страхе уносится прочь.

Люба, впечатлённая и дрожащая по этому поводу, словно от страха, выбирается назад на камень и вытягивает за собой авоську в мелкую сеточку, наполненную драгоценностями.

Но перед глазами всё ещё стоит личико русалки… Это ведь была русалка?

Такая странная и…

— Красивая, — улыбается Люба удивлённо.

Она понимает, что большинство обычных людей испугались бы, но есть что-то в морском народе привлекательное и близкое ей самой.

Хотя и на суше среди людей хорошо. Люба бы не сказала, что она не от мира сего и в общем какая-то неприкаянная.

Просто относительно неглупая и уважающая себя самодостаточная женщина.

— А хвост какой, — довольно тянет она, будто бы сама выбирала расцветку.

Как вдруг слышится перекатывание камней под чьими-то шагами и из-за обломка скалы к ней, покачиваясь и спотыкаясь, выходит высокий и стройный мужчина. Полностью обнажённый. С длинными светлыми волосами, что липнут от воды к мокрым плечам и подкаченному торсу. С серым, уже знакомым Любе, котом на руках.

Он останавливается перед ней во всей своей красе и смотрит такими же чёрными, разве что больше похожими на человеческие, глазами, как у русалки.

Кот начинает орать.

Люба вскрикивает от неожиданности, запихивает сокровища, на которых даже не задержала взгляда, в сумку и… собирается уходить, не глядя по сторонам.

Она лишь на мгновение оглядывается, ухает и, задрав платье, чтобы не намочить, переходит на бег.

Незнакомец не отстаёт, только падает разок и спешит подняться, выпуская кота из рук.

Кот же врезается Любе в ноги с недовольным «мявк».

Поблизости никого, она специально выбирала безлюдное место, боже…

Люба… решает взять эффектом неожиданности, останавливается, сгребает камни и швыряет их в лицо преследователю.

Но тот уворачивается, плюхается в море и… прикрывается широким синим плавником, согнув свой хвост. Он смотрит из-под него на Любу осуждающе и настороженно.

— А, — успокаивается она мгновенно, — рыбочеловек. Опять.

Но тут же вспоминает, что у Арктура есть враги, которые его ищут, и хмурится.

Но всё же ей спокойнее с русалом, чем с эксгибиционистом обыкновенным, завсегдатаем пляжей и извращенцем.

Слышала она такие истории…

Правда, ни в одной из них не было котиков.

Но неважно.

Русал убирает свой «щит», подбирается ближе и открывает рот. Но вовремя вспоминает, что сказать вот так ничего не может без вреда для Любиных ушей, и поэтому, молча, протягивает к ней руку.

Но она отходит на шаг. И соображает, что должна пугаться. Но актриса из неё такая себе.

— О господи! — тянет, едва ли не зевая. — Это что настоящая русалка? Да ещё и мужчина? Надо же.

Лицо его становится недоумённым, он склоняет голову набок и прищуривается. А затем шумно так, с усилием будто, носом тянет воздух. Причмокивает, будто так и просится на губы: «Мда уж», и тянет к ней руку уже настойчивее.

Небо над ними начинает темнеть.

— Не подходи ко мне, отродье адского сатаны!

Люба убегает. Снова.

И вслед ей звучит шумный вздох. Волна, высокая и бурлящая, обрушивается Любе на голову, пытаясь сбить её и утащить в море.

— Да что такое? Опять! — теперь её голос звучит вполне себе натурально. — Что за дурацкая привычка… Стоп. Это ты вчера был?

С трудом поднимается и оборачивается на синехвостого.

Он утвердительно склоняет голову, а затем кивком приглашает Любу к себе. И… свистит. Ну точно подсмотрел у тех мужиков, которые думают, что так действительно можно подзывать к себе девушек!

— Чего? Не боишься? Получишь у меня! — она топает и покрепче хватает свою сумку. Тяжёлую, между прочим, сумку. — Если ты говорить не можешь, но зачем к себе подзываешь? Думаешь, блин, что-то изменится?

Он снова кивает, и в нетерпении шлёпает хвостом по воде, поднимая шквал брызг.

Но Люба опять пытается убежать, потому что бить кого-то по лицу драгоценными камнями, пока не готова.

Но накатывает очередная волна, и русал оказывается совсем близко. Он хватает Любу за ногу и валит на камни. Секунда, и нависает сверху, просверливая её недовольным взглядом чёрных глаз.

Третья волна накрывает их с головой.

— Где Арктур? Где? Где он? От тебя пахнет…

Следующие его слова для Любы обращаются в оглушительный свист, так как вода сходит с них, позволяя ей дышать.

Люба пытается вырваться, но он удерживает её стальной хваткой.

И откуда у этих рыбоподобных такая силища?

А ещё вопрос — все они красавчики с накаченными торсами и мускулами?

— Чем, — отплёвывается она, — пахнет?!

— Моим братом, — накатывает очередная волна, и русал склоняется, чтобы провести носом по её шеи до уха, и шепнуть прямо в него, опаляя кожу своим дыханием: — Ты его… съела? Люди жестоки. Но знай, морской народ жесток вдвойне. Отвечай, человека!

— Съела! — подтверждает она запальчиво. — И тебя съем!

И, понимая, что не сдвинет его с места… принимается щекотать.

А ему хоть бы хны! И русал усмехается криво, сверкнув белоснежными клыками. И вдруг принимается вглядываться в неё внимательнее. И медленно, даже осторожно запускает пальцы ей в волосы на затылке.

— Мм…

И отчего-то кожа его теплеет…

Или дело в солнечных жарких лучах, которые снова выглянули из-за туч?

— Ай, что происходит?! Отпусти меня! Тот мужчина с хвостом… умер! Я пыталась его спасти, волокла, но он… засох…

Снова врёт. Не ну что точно должно усохнуть, так это её язык! Ужас.

Он отшатывается, даже выпускает её из рук. Но не даёт Любе подняться, вновь придавливая её к камням.

Пальцы его смыкаются на её запястьях, мускулистое тело обдаёт неожиданным жаром, вода холодит спину, солнце слепит глаза. Но тень от русала спасает, а лицо его становится всё ближе…

— Врёшь… — шепчет он