Девушка в черной тунике - Алеся Кузнецова

– Ладно. Отдыхай. Позже свяжемся.

Связь оборвалась. Макар медленно положил телефон на стол и посмотрел на Катю.

– Впервые в жизни я ему соврал. И знаешь что? Мне не хочется извиняться за это.

Он провел рукой по затылку и вдруг улыбнулся – чуть растерянно, но легко. Свобода пугала его не меньше, чем те вопросы, на которые предстояло найти ответы.

Катя кивнула:

– Мне кажется, пришло время мне познакомиться с твоей мамой. Ты давно ее видел в последний раз?

– Года три назад… Но ощущение, будто целую жизнь.

Глава 24. Начало честной игры

Утром в школе Катя первым делом постаралась пройти к Соне, но интересоваться девочкой напрямую было опасно, а найти без этого она ее никак не могла. Катя вышла в коридор. Мыслями она уже была практически в дороге. Они взяли билеты на сегодняшний вечер ночью, поэтому в школе нужно было лишь как-то отпроситься. Но как это сделать, если ты только недавно устроилась? Катя так задумалась, что чуть не вскрикнула, когда прямо перед ней возникла рослая фигура, которая заслонила свет из окна.

– Леша! Нельзя так пугать людей!

– Я к вам дважды обратился… и даже вздохнул театрально. Обычно помогает. Но не в этот раз. Пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии. Говорят, мое фирменное появление обычно трудно игнорировать. Вы вот опять же тоже подтверждаете своим вскриком эту мысль.

– Почему ты не на уроках?

– Ходил в секцию записываться и немного заговорился с физруком.

– Что за секция? Нина Николаевна добавила вам факультатив?

– Нина Николаевна уткнулась в ноут и изучает, как открыть фитнес для девчонок. Хочет заинтересовать их в физре. Но это вряд ли у нее получится. Вот Павел Алексеич вроде ниче такой. Кстати, он тоже боксом занимался. Решили с ним сделать при школе клуб юных спасателей. И еще в эту субботу хотим спартакиаду попробовать организовать. Приходите.

– У меня не получится. Надо из города уехать.

– Как уехать?!

– Мне на пару дней. К понедельнику вернемся. А ты Соню увидишь сегодня?

– Конечно! Мы же с ней вместе ходим на беседы для трудных подростков.

– А что это?

– Это когда нам Ангелина промывает мозги и…

– Ангелина Сергеевна, Леша! Не Ангелина! – одернула его машинально Катя.

– Без разницы. В общем, нам там промывают мозги и втирают, какой мэр у нас добрый и как нам повезло в этом городе жить. Еще рассказывают, сколько Юлиана благотворительных проектов ведет в год. Ведьма! Был бы отец Сони жив, им бы не поздоровилось.

– А что с отцом?

– Застрелили в прошлом году.

– Я… я не знала. Говорили же, что здесь преступность нулевая.

– Так преступления и не было. Самоубийство с расстояния двадцать метров.

– Хотела бы я сказать, что удивлена. Но в этом городе все прячут правду за витриной добрых дел.

– А другие наоборот. Делают все, что могут, но тоже это прячут. Потому что если не спрячешь ты, то спрячут тебя. Мой отец не хотел этого понимать. Вот теперь мать передачки ему таскает.

Катя ощутила, как сжалось горло. Она не нашла слов. Но подумала, что Леша тоже прячет себя за всеми этими колкостями и вызывающим поведением. Сколько еще в этом городе сломанных судеб? И главное – ради чего? Катя тряхнула головой и запретила себе раскисать.

– Леша, если сегодня увидишь Соню… передай ей от меня: «Ромашки теперь растут прямо в лесу». Думаю, она поймет.

Он внимательно посмотрел на нее, кивнул и добавил уже мягче:

– Хорошо. Я все передам. Она поймет.

Леша отвел взгляд в сторону и уже хотел идти.

– А что случилось с ее мамой?

Леша почесал затылок, словно не знал, стоит ли говорить:

– Она умерла еще раньше. В больнице. Ее не смогли спасти. Но мой батя считал, что это все равно как-то связано с работой Сониного отца.

– Он был врачом?

– Он был полицейским, и его активность в последний год многим не нравилась. Он заходил сюда довольно часто. Соня им очень гордилась. Он сам здесь учился. Но тогда здесь директором еще была его мать.

– Что?! Мария Петровна… бабушка Сони… она…

– Была здесь директором школы, лет двадцать так точно. А потом приехал новый мэр и везде назначил своих. Впрочем… у нас таких историй вагон и тележка. Мне пора. Вы точно не можете в субботу прийти?

Катя едва удержалась, чтобы не выдохнуть вслух. Все оказалось ближе, чем она думала. Теперь арест Сониной бабушки уже не выглядел таким абсурдным. С кем же она была связана? И кто тогда действительно стоит за сообщением? Кто мог отправить ей смс в день взрыва? И чья рука забрала телефон с качелей на их террасе? Почему она только не догадалась бросить его сразу в карман?! Всё становилось яснее… но времени на раздумья оставалось все меньше.

Мимо нее пронеслась целая гурьба детей в сопровождении Нины. Девушка с хвостиком подошла к охраннику и попросила выпустить детей из школы:

– Ангелина Сергеевна попросила сопроводить класс к выходу и передать, что у них сегодня нет последнего урока. Учитель химии заболела.

Охранник внимательно посмотрел на Нину и открыл турникет.

– Только не забудьте пройти тему сами по учебнику, – крикнула она вдогонку классу. – Татьяна Владимировна в понедельник все проверит.

– Привет! Слышала, что ты решила сделать для девочек факультатив, – Катя подошла к Нине, как только за детьми закрылась входная дверь.

– Да, я пока так. Просто пробую. Это Павел Анатольевич сразу к делу подошел со всей смелостью. Дети его стали слушать, представляешь?

– Здорово. Я вчера шла мимо зала и слышала, как он кричал. Он там не поубивает наших школьников?

– Да нет, мы в зале одни были…

– Что?!

– Катя, я не знаю, что делать.

– Не позволяй так с собой обращаться! Никогда и никому!

– Легко сказать. Я же сама понимаю, что виновата.

– В чем?

– Просто… даже не знаю, как сказать. Ну ты видела подготовку детей. Но я же старалась, правда. Они же сами не хотели ходить, и я просто делала, как им удобнее будет. – Девушка растирала ладони, словно стараясь стереть что-то неприятное.

– Нина, это не твоя вина, – мягко сказала Катя. – Ты не можешь за них решать, ты можешь их только мотивировать, показать, как меняется их тело. Да, они сами почувствуют себя увереннее, когда начнут брать призы на соревнованиях.

Девушки вместе почти дошли до спортзала, когда услышали оттуда раздавшийся стук.

Они переглянулись, и Катя рванула дверь на себя. Вдвоем вбежали в зал. Над худеньким робким мальчиком в очках нависал