Инопланетный рынок шкур - Лиззи Биквин

оружием и инструментами, столовая и камбуз, уборная, небольшой закрытый душ и спасательная капсула, от одного взгляда на которую у Моурин начиналась клаустрофобия. Три Ракши, она сама и Роун никак не могли поместиться там, если возникнет чрезвычайная ситуация, и она высказала это беспокойство Джрайку.

— Не волнуйся, — рассмеялся Джрайк. — В ней достаточно места для тебя и меня.

— Там, откуда я родом, капитан должен пойти ко дну вместе с кораблем, — поддразнила в ответ Моурин.

Джрайк игриво зарычал.

— То же самое и у Ракш. Но, с другой стороны, я никогда не был силен в соблюдении правил, — его рука опустилась опасно низко на ее бедро. — А теперь спускайся сюда, я хочу показать тебе машинное отделение…

Моурин последовала за ним, но у нее все еще было неприятное чувство из-за этой спасательной капсулы. Джрайк, казалось, не беспокоился по этому поводу, но это мало успокоило Моурин. В конце концов, они были в долбаном открытом космосе. Было много вещей, которые могли пойти не так.

После гудящего машинного отделения Джрайк показал ей люк, ведущий вниз, к складским помещениям на нижней части корабля, объяснив, что изначально судно использовалось как корабль контрабандистов.

Значит ли это, что Джрайк был преступником?

Эта мысль насторожила Моурин, но она ничего не сказала. В конце концов, здесь не было юрисдикции ФБР. И почему-то мысль о том, чтобы пообщаться с инопланетным контрабандистом, была странно волнующей.

Наконец, Джрайк повел ее обратно в носовую часть корабля, одновременно показывая Моурин жилые помещения по правому борту. Там были отдельные спальные места для него и Ваула, за ними следовала более просторная комната Тристна, в которой стояла не только его кровать, но и медицинское оборудование. Джрайк объяснил, что эта комната была специально оборудована для этой поездки.

— Значит, Тристн обычно не путешествует с вами? — спросила Моурин.

— Пустота, нет! — Джрайк зарычал. — Ты шутишь? Мы путешествуем вместе всего один цикл, и это чудо, что мы еще не убили друг друга. Нет, обычно на борту этого корабля только я и Ваул.

— Расскажи мне о Вауле, — попросила Моурин. — Он не очень разговорчив.

Джрайк кивнул и погладил заросший щетиной подбородок.

— Да, он всегда был таким, даже когда был подростком.

— Значит, вы знаете друг друга очень давно.

По тому, как Джрайк ухмыльнулся, Моурин поняла, что он действительно любит своего массивного друга.

— Да, мы выросли вместе. Жилой сектор, где мы жили, был суровым местом, так что иметь такого большого друга, как Ваул, было хорошо. Позже мы вместе служили на войне с джрукхарри. Он спас мне жизнь во время той войны, и с тех пор он чувствует ответственность за меня. Я не смог бы избавиться от этого большого болвана, даже если бы попытался.

По оранжевому блеску в его глазах Моурин поняла, что эти слова были произнесены с любовью.

Наконец, они вернулись в ее маленькую комнату. Джрайк вошел вместе с ней и закрыл за собой дверь. Пульс Моурин участился.

— Эм, ты что-то хотел мне здесь показать? — спросила она.

Как только она произнесла эти слова, то сразу же пожалела о них. Она нервничала и, возможно, все еще была немного навеселе после двух бокалов т'лона, и она только что выпалила этот вопрос как плохую шутку по поводу отсутствия убранства в комнате. Но она быстро поняла, что ее слова могут быть легко истолкованы как имеющие гораздо более озорной подтекст. Ее щеки вспыхнули от смущения.

Фирменная ухмылка Джрайка изогнула уголок его рта.

— Может быть, есть что-то, что я хочу увидеть.

Его рука сжалась в кулак, и костяшки пальцев погладили ее обнаженную руку. Твердые костяшки, мозолистые и покрытые шрамами от многолетней работы и сражений. Мягкая, безупречная человеческая кожа. От контраста у Моурин чуть голова не закружилась от возбуждения.

Дрожь пробежала по ее телу. Это был не просто ответ на чувственную ласку Джрайка, но в большей степени на низкий, ровный тон его голоса, который проникал в самую глубину души Моурин, как недозволенное прикосновение.

— Ты боишься меня, человек? — спросил Джрайк. В его голосе не было особой взволнованности.

Моурин вызывающе вздернула подбородок.

— Нет, не боюсь.

— Почему нет? — промурлыкал Джрайк.

Моурин вздрогнула. Когда она заговорила снова, ее голос прозвучал слабо и с придыханием:

— Я не беспомощна, — пробормотала она, запинаясь. — Я могу сама о себе позаботиться. И, кроме того, Бетани заверила меня, что команда «Лонгшота» будет относиться ко мне с величайшим уважением.

Глаза Джрайка засветились немного ярче.

— Возможно, Бе'тани слишком доверяет такому преступнику, как я…

Его руки сжали руку Моурин чуть выше локтей, и она внезапно осознала всю силу инопланетянина. Его мозолистые ладони медленно скользнули вверх по ее рукам к обнаженным плечам, затем к шее, затем к щекам, которые вспыхнули от прикосновений.

— Какое ты странное создание, — тихо сказал Джрайк. — Твоя кожа меняет цвет в зависимости от эмоций. Не могу сказать, предупреждение это или что-то еще, но мне нравится. Мне нравится этот цвет…

Он взял ее лицо в свои огромные ладони и наклонился ближе, пока его дыхание не коснулось ее лица и не растрепало волосы.

— Но цвет твоих глаз мне нравится еще больше…

— Неужели? — прошептала Моурин.

Разумом она понимала, что должна отстраниться от него, но тело отказывалось подчиняться. Она была полностью очарована этим сильным, уверенным в себе инопланетным мужчиной.

— Да, действительно. Сначала я подумал, что они янтарного цвета, но теперь вижу, что ошибался.

— Какого они цвета?

— Они не просто одного цвета…

На мгновение его лицо склонилось так близко, что их губы соприкоснулись, и по коже Моурин побежали мурашки. Затем он отстранился, дразня ее, играя с ней. Его запах насыщал ее легкие, пока она не почувствовала себя опьяненной мужским ароматом.

— …Во время войны с джрукхарри я был схвачен и провел в заключении почти пять циклов. В камере, где меня держали, не было окон. Почти пять полных циклов я ни разу не видел неба. Они морили меня голодом, пытали, но это ничего не значило. Хуже всего было то, что я совсем не видел неба.

Моурин смутно осознавала, что ее руки касаются обнаженной груди ракши.

— Джрайк, — прошептала она.

— Когда война закончилась, произошел обмен пленными. Я был освобожден. Но даже на корабле джрукхарри, который доставил меня обратно на мою родную планету, не было окон. Я не видел неба, пока не добрался до Рака и не сошел с корабля. На рассвете небо было самого глубокого золотистого оттенка, который я когда-либо видел. Цвета свободы. Иногда, когда свет падает на них, я