Стареющая жена генерала дракона - Кристина Юрьевна Юраш

как Анталь пять избегает прикосновений. И я понимала, что ему сложно поверить в то, что проклятие снято. Мне казалось, что он все еще боится. Или просто привык.

Он сидел у моего изголовья.

Без маски.

Без перчаток.

Но на расстоянии, словно между нами была невидимая стена, выстроенная из двадцати лет одиночества.

Будь мне лет двадцать, я бы обиделась и надумала всякой чепухи. Но мне уже не двадцать, поэтому я спросила напрямую:

— Почему ты не прикасаешься? Проклятие снято. Ты же касался меня, и ничего не случилось...

— Просто привычка, — заметил Анталь, глядя мне в глаза. — Без перчаток я привык держаться немного в стороне от людей.

Он помолчал, разглядывая свои руки.

— Честно? Мне кажется, что это все еще сон… Что проклятие до сих пор со мной.

— О, я очень ревнивая, — усмехнулась я. — Так что привычке пора уходить. Ты, я и привычка — это уже не роман. Это мелодрама. А третьей в наших отношениях мне не надо.

— Ты сравнила ее с любовницей, — с улыбкой заметил Анталь, подсаживаясь ближе.

— Она хуже любовницы, — вздохнула я, осторожно беря его за руку.

От прикосновения генерал вздрогнул, но я знала, что делаю.

— И что же нам с ней делать? — заметила я, глядя на его руку в своей руке. — Придется отвыкать...

Откинув волосы назад движением головы, я плавно провела его рукой по своей щеке. Это было невероятное чувство. Тепло его руки скользнуло по мне, вызывая желание раствориться в нем.

— Ты ведь тогда не боялся. В тот день, когда я умерла… — произнесла я едва слышно, чтобы не спугнуть счастье момента.

— Я был в перчатках, — вздохнул Анталь.

— Теперь они тебе не нужны, — улыбнулась я, ведя его рукой по своей шее с улыбкой глядя ему в глаза. — Видишь, я не умерла! Все в порядке. Так что проклятия точно нет.

Я поцеловала его руку и вернула ему.

— Самой не верится, — заметила я, чувствуя, как он уже сам скользит пальцами по моей коже. Я знала, как ему это важно. Знала, что не надо торопиться. В моем возрасте любовь не требует спешки. Ее хочется прочувствовать всю. До последней капли.

— Ты понимаешь, — услышала я шепот, который обжигал меня страшнее прикосновения. — Что я могу не сдержаться…

— Можешь, — прошептала я в ответ, касаясь рукой его лица, губ, а потом подаваясь вперед, словно хочу поцеловать. — Но ты сдержишься… А знаешь почему?

“Потому что у меня давление!” — пронесся внутри стон.

— Потому что я не хочу торопиться, — улыбнулась я. — Потому что стоит насладиться тем, что есть сейчас. Осознать этот момент...

"Ну и немного давление!" — мысленно вздохнула я.

“Не хотела я торопиться” и в столовой за завтраком. Между прочим, первым, на который я вышла. Не хотела я торопиться возле рояля, проводя рукой по его щеке и стоя за его спиной.

И вот уже ближе к вечеру я смотрела в глаза чудовищу, которое дышало рядом за ужином. Казалось, что рядом со мной сидит не любимый мужчина, а настоящий монстр, который вот-вот набросится на меня, наплевав на все мыслимые и немыслимые правила приличия.

Анталь поцеловал мою руку так, что мне казалось, такие вещи надо запикивать, а то впечатлительные детки понахватаются прелестей взрослой жизни раньше времени.

— Все, я больше не могу, — услышала я задыхающийся голос. — Я не знаю, как ты это делаешь... Но ни одну женщину я так не желал, как тебя... Мне кажется, что если ты сейчас откажешься, я сорву с тебя одежду и...

Мне казалось, что я слышала, как бьется в груди его сердце.

Глава 67

Резко привлекая меня к себе, Анталь поцеловал меня. По-настоящему. Глубоко. Медленно. Как будто возвращал то, что потерял. Как будто учился заново дышать. Этот поцелуй был таким страстным и таким жарким, что я услышала глухой стон наслаждения.

Анталь поднял меня на руки. Легко. Как будто я была не сорокапятилетней женщиной, а его единственной мечтой. Я обвила ногами его талию. Он прижал меня к стене. Губы не отрывались. Дыхание смешалось. Сердца бились в одном ритме.

Его руки были теплыми и сильными, а губы мягкими, горячими и настойчивыми.

Шёлк зашуршал, как шёпот, когда он начал поднимать мое платье, словно разворачивал последнюю тайну. Не отрываясь от моих губ, он одной рукой держал меня, а другой лихорадочно расстёгивал мой корсет.

Платье само разошлось, словно хотело освободить мое тело. Генерал делал это с такой нежностью, что я не могла сдержать лёгкую дрожь, пробежавшую по телу.

— Оно тебе не скоро понадобится, — услышала я задыхающийся шёпот, чувствуя желание, которое он выдыхал в мои губы.

Его руки скользили по моей коже, оставляя за собой огненный след.

Казалось, Анталь упивался этим. Я чувствовала, как дрожат его пальцы, слышала глухой стон, с которым он снова и снова открывал мои губы поцелуем.

Он снял с меня платье медленно, как будто разворачивал драгоценный подарок. Я сделала то же самое, снимая с него рубашку и проводя ладонями по его груди, ощущая под пальцами каждую неровность и шрам.

Долгое, страстное, горячее соприкосновение тел, застывших в глубоком поцелуе, заставило меня снова почувствовать, что я желанна.

Анталь не спешил. По его напряжённому телу я понимала, каких усилий ему стоит сдерживать себя. Но я чувствовала, что это не просто страсть, которая нашла возможность выхода. Не сиюминутная слабость. Не желание получить то, о чём мечтал двадцать лет и для чего, в принципе, подойдёт любая женщина, которая будет пробегать мимо.

Это было другое. Это была любовь. Когда хочешь не просто страсти. Ты хочешь именно этого человека. И ты наслаждаешься самой мыслью, что целуешь его губы, прикасаешься к нему.

Быть может, в двадцать лет всё немного иначе. Будем честными до конца. Тебе нравится то, что происходит, как это происходит. А иногда то, что это вообще происходит с тобой! Жажда жизни, экспериментов, желание узнать и почувствовать всё часто становится важнее любви. Но к сорока пяти годам ты понимаешь, что это пройденный этап.

Для полного счастья нужно больше. Намного больше. Тебе нужна настоящая близость, которую ты можешь оценить только с возрастом. И тогда процесс превращается в ритуал настоящей магии любви.

— Скажи, что ты моя,