Сон наяву - Рада Теплинская

45

Эрнесто, ослеплённый яростью, проигнорировал приглушённые, но отчаянные увещевания отца. Словно стрела, выпущенная из лука, он вылетел из библиотеки, с силой захлопнув за собой дверь, оглушительный звук которой эхом разнёсся по тишине поместья. Агилар, казалось, окаменел. Он долго сидел неподвижно, уставившись в одну точку, словно пытаясь переварить бурю, которая только что пронеслась по комнате. В его голове вихрем проносились вопросы о причинах вспышки гнева сына, о будущем их семьи, о том, как сохранить хрупкий мир в «Кипарисовых водах». Наконец он медленно повернулся к Эмили, и в его взгляде читались усталость и глубокая, разъедающая вина. Он чувствовал личную ответственность за этот неприятный инцидент, за то, что Эмили стала невольной свидетельницей их семейной драмы в первый же день своего пребывания здесь. С тихим, измученным вздохом, полным смирения и некоего фатализма, он произнес:

— Добро пожаловать в «Кипарисовые воды», моя дорогая. Тебе только что посчастливилось увидеть нас, обитателей этого дома, во всей нашей не самой привлекательной красе. Надеюсь, эта ужасная сцена не вызвала у тебя отвращения к твоему новому дому? Мне бы очень не хотелось, чтобы твоё первое впечатление было столь... обескураживающим.

Эмили, ошеломлённая увиденным, с трудом подбирала слова, которые не обидели бы хозяина, но в то же время выразили бы её смятение. Она почувствовала, как её сердце сжалось от жалости к Агилару, на чьих плечах, казалось, лежал груз всего мира.

— Они... они очень, очень вспыльчивые, правда? — робко пробормотала она, пытаясь разрядить напряженную атмосферу. Ее голос дрожал от волнения, и она нервно теребила край своего платья.

Роман, интуитивно чувствуя ее дискомфорт, постарался смягчить ситуацию и скрыть собственное беспокойство. Он тепло рассмеялся, хотя в его смехе чувствовалась натянутость и какая-то грусть.

— По-моему, правда, — с лёгкой иронией в голосе подтвердил он, стараясь придать случившемуся оттенок незначительности. — Но довольно об этом. Сейчас я лучше провожу тебя в комнату, в которой тебе предстоит жить с сегодняшнего дня. Думаю, Хорхе уже её подготовил. Посмотрим, понравится ли она тебе. Я надеюсь, что в ней ты почувствуешь себя комфортно и уютно. Мне бы хотелось, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома, несмотря на... некоторые обстоятельства.

Комната Эмили превзошла все ее ожидания. Она давно мечтала о подобном месте, о тихом уголке, где можно было бы укрыться от невзгод и предаться своим мечтам, хотя и не смела надеяться на подобную роскошь. Воспоминания о «Бэль Эйр», их прежнем доме, доме, полном тепла и любви, на мгновение промелькнули в ее сознании, вызвав легкую ностальгию. Комната в «Кипарисовых водах» не была точной копией ее прежней комнаты, но она была такой же просторной и роскошно обставленной, излучала утонченность и комфорт, словно была создана для юной принцессы. Стены были обтянуты нежным бледно-розовым шелком, который мягко отражал свет, создавая ощущение тепла и нежности. На узких окнах висели светло-зеленые занавески из полупрозрачного материала, позволяя солнечному свету проникать внутрь и создавая ощущение воздушности и легкости. На полу лежал роскошный аксамстерский ковёр кремового, зелёного и розового цветов, мягкий и приятный на ощупь, согревающий ноги и создающий ощущение уюта. У одной из стен стоял высокий шкаф из красного дерева, отполированный до блеска, отражающий свет и придающий комнате изысканность, рядом — умывальник с прохладной мраморной столешницей, словно приглашающий освежиться после долгой дороги. У противоположной стены стоял очень красивый инкрустированный туалетный столик из атласного дерева, украшенный изящной резьбой, а над ним висело зеркало в позолоченной раме, отражающее свет и придающее комнате ещё больше блеска. Перед столиком стоял обтянутый мягким бархатом стул, приглашая присесть и немного расслабиться, привести себя в порядок. Но больше всего Эмили поразила огромная кровать, занимавшая центральное место в комнате, покрытая нежным розовым шёлковым покрывалом, которое, казалось, излучало тепло и уют, словно приглашая забыть обо всех тревогах и погрузиться в объятия сна.

Когда Эмили повернулась к Роману, её лицо сияло искренней радостью и благодарностью. Её глаза искрились от восторга, как у ребёнка, получившего долгожданный подарок.

— О, мистер Агилар, какая замечательная комната! Она просто восхитительна! Мне здесь очень нравится! — воскликнула она, не в силах сдержать эмоции.

— Рад, что она тебе понравилась, моя дорогая, — со снисходительной улыбкой проговорил Роман, наблюдая за ее искренней реакцией. Он был рад, что хоть что-то в этом доме смогло вызвать у нее положительные эмоции. — Можешь не переодеваться к ужину, ты, должно быть, устала с дороги. И не беспокойся о нарядах, скоро этот шкаф будет битком набит красивыми модными платьями, достойными такой юной леди, как ты. А сейчас привыкай к своей новой комнате, осваивайся и немного отдохни. Ужин будет примерно через полчаса. Хорхе проводит тебя в столовую. Не стесняйся и чувствуй себя как дома. Постарайся расслабиться и забыть о сегодняшнем дне.

После этих слов Роман покинул комнату, оставив Эмили наедине с её мыслями и новыми впечатлениями. Он надеялся, что красота комнаты и его доброжелательность хоть немного компенсируют неприятное начало её жизни в «Кипарисовых водах». Но в глубине души он чувствовал, что это лишь затишье перед бурей.

46

В первый же вечер пребывания Эмили в поместье «Кипарисовые воды» ее розовые мечты разбились о суровую реальность. Она представляла себе тихий, умиротворенный уголок, где сможет залечить душевные раны и начать новую жизнь. Вместо этого ее ждала атмосфера скрытой напряженности и неприкрытой роскоши.

Вместо привычного стука темнокожего дворецкого Хорхе, чьего приветствия она ожидала, за дверью возникла фигура, словно сошедшая со страниц глянцевого журнала. Эмили, машинально распахнувшая дверь в ожидании увидеть знакомое лицо Хорхе, замерла на пороге, ослеплённая внезапным, ошеломляющим проявлением богатства и красоты.

На пороге стояла женщина в шёлковом платье кричащего, обжигающе-красного цвета — настолько яркого и насыщенного, что ткань, казалось, пульсировала живой энергией, словно сгусток заката материализовался прямо перед ней. Платье облегало её фигуру, подчёркивая каждый изгиб и намекая на скрытую силу. В одно мгновение Эмили поняла, что это Мэделин, старшая сестра Антониеты.

Мэделин, старшая на пять лет, была словно приглушённой, слегка выцветшей копией своей младшей сестры, красивым, но невыразительным наброском. Черты её лица в общих чертах повторяли ангельские линии Антониеты, но без той божественной резкости, той ошеломляющей, почти демонической красоты, которая с первого взгляда пленяла в Антониете. Там, где Антониета излучала магнетическое притяжение, Мэделин предлагала лишь приятную привлекательность.

Золотые волосы Мэделин не излучали того