После развода в 40. Между нами твоя истинная - Екатерина Гераскина

— Но я тоже хочу посмотреть на внука! — удивленно и растерянно взмахнул руками отец.

— Гарольд! — вскрикнули мама и бабушка и папа сдался.

— Понял!

А потом отец открыл нам тайный проход. Мы вышли далеко за особняком.

Было опасно оборачиваться, но я был серьёзно настроен и чувствовал силу своего сознания. Я не поддамся напору ящера, если личность зверя вырвется вперёд.

Я обратился драконом. Усилием воли перекрыл ему ментально часть своего сознания. Раз он может это делать, то и я тоже.

Мама забралась мне на шею. Бабушка зависла рядом. И мы взмыли в ночное небо, летя в сторону леса.

Сначала сын. Потом все остальное!

Глава 39

Мы долетели быстро. Ветер бил в морду, крылья гудели от напряжения, луна светила ярко.

Когда приземлился на опушке, кроны деревьев сомкнулись над нами, непроглядная тьма, едва разбавлялась светом луны.

Мама спустилась по крылу. Евангелина тоже была рядом.

Я обернулся.

— За мной, — сказал я и пошёл вперёд, показывая дорогу.

Лес пах влажной землёй и мхом. Было темно, но я хорошо видел в темноте. Чем ближе мы подходили, тем светлее становилось — сотни светляков вспыхнули в воздухе, освещая зелёный холм. Их мягкий зеленоватый свет скользил по траве, по стволам.

И только я сделал шаг к этому месту как бабушка вдруг выругалась — крепко, со всей страстью старой боевой ведьмы.

Я остановился и с удивлением посмотрел на неё.

— Что? — спросил я, но ответить она не успела.

Дверь скрипнула и приоткрылась сама.

Но изнутри вышла не старуха.

Из темноты дома шагнула красивая черноволосая женщина в длинном обтягивающем платье. Ее глаза горели зеленью, кожа была серого цвета. Уши слегка заострены.

От нее веяло магией, древней, странной, мощной. Глаза не могли принадлежать столь молодой женщине. Казалось, на меня смотрит женщина, прожившая многие столетия.

Она была прекрасна… и страшна.

От неё веяло холодом земли и сладостью древней магии.

— Где старуха? — процедил я.

Но незнакомка резко вскинула руку и атаковала. Почва под ногами содрогнулась.

И в тот же миг из земли вырвались корни — чёрные, живые, гибкие, как змеи. Они вцепились в мои ноги, сжали лодыжки, обвились, потянули вниз.

Я рыкнул — низко, глухо.

Передо мной стоял враг.

Я бросился вперёд. Мир стал алым, в глазах полыхнуло яростью.

Я разорвал корни когтями, вырвался, и земля взметнулась клубами.

Женщина не шелохнулась — лишь чуть склонила голову, будто оценивая, меня. Затем сжала пальцы и вновь из земли полезли корни, но теперь еще и ветки деревьев спеленали меня.

Они сплетались, цепляясь за плечи, за грудь, за горло.

Я рыкнул, звук моего голоса разнёсся по всему холму, сотрясая воздух.

В голове пульсировало только одно. Мой сын. Сын. Сын. Сын.

Я снова атаковал. Разрывал ветки и корни. Шел к ней, чтобы придушить. Она насылала магию, а я справлялся с ней.

— Успокойся, — прошептала она, и её голос разнёсся по лесу. — Я не враг твоему сыну.

Но я не слышал. Моя ярость вспыхивала новой волной.

Я шагнул вперёд, понял, что ее магия мне не помеха. Я справлялся с ней.

Сотни светляков, круживших над холмом, вспыхнули ярче.

Я хотел увидеть сына.

И… вдруг оказался не на улице, а в доме, стоящим над спящим в колыбели из мха и ветвей сына.

— Вот он, — сказала незнакомка. — Твоё продолжение. И наша надежда.

А потом рассмеялась.

Смех её был не лёгким и не звонким. Он был, как треск льда, как хруст веток. У меня по коже пробежали мурашки. Я сделал резкий разворот и перехватил женщину за горло. Сжал его.

— Кто ты? Где старуха? Зачем ты атаковала?

Вместо того чтобы внять моим вопросам, она неожиданно захохотала — безумно и открыто. А потом... Из воздуха в её руке возникла рябина — гроздь ало-оранжевых ягод, блестящих, будто капли крови.

Она сжала их. В воздухе запахло горечью и палёной плотью.

Она рванула мой камзол и дотронулась до шеи рукой, облитой рябиновым соком. Мою кожу обожгло. Я сцепил губы, не издавая ни звука, чтобы не разбудить сына, который спал.

Потом толкнул женщину к стене, снова навалился на неё, сжал горло, перехватил руку с рябиной.

Она смотрела, не отводя взгляда, в её зелёных глазах не было страха, только мрачное удовлетворение. Ей нравилось то, что она видела.

— Ты не василиск? — спросил я.

— Нет. Я хуже: я фейри. И ты тоже. Твоя кровь проявляется.

— Я убью тебя. Что за проверки рябиной?

— Только фейри боятся рябины, — ответила она. — А чем больше рябины нужно, тем сильнее фейри. И ты не убьёшь меня.

— И почему же?

— Ты обещал защитить.

— Не обещал.

— Обещал, обещал. — Она тихо засмеялась, я сжал ее горло еще сильнее. Ее глаза полыхнули зеленью. А потом она стала той самой старухой. — Любимое занятие фейри — морочить голову, путать, выдавать за действительность, желаемое. Такой уж мы народ. А сейчас я испытывала тебя. Узнала, что кровь дивного народа в твоем теле стала сильнее.

— Ты поэтому забирала у меня драконью магию?

Я отпустил старуху. Провел по шее, вытирая сок рябины, рукавом. Она вновь сбросила морок и стала прежней.

— Да.

— И что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы у фейри был новый король.

— Ты хотела сказать император? Ты хочешь видеть на престоле не Арвана Первого?

— Нет. Я про возрождение своей расы. Нам нужен король. Сильный, отважный, тот, кто сможет противостоять Императору-Драконов — Чарльзу Второму, когда тот придёт за его женщиной.

— Ты имеешь ввиду меня?

— Да. Ты должен занять место Короля Неблагого Двора.

Я рассмеялся тихо, покачал головой. Такого бреда я еще не слышал. Интересно, что она скажет дальше.

— А ты кто?

— Я — королева Неблагого Двора.

— Я уже женат, — хмыкнул я.

— Я узнала слишком поздно. Недооценила потенциал одной маленькой фейри, что посмела придать свою королеву, — мрачно процедила женщина. — Но я не претендую на твоё сердце. Я низложу свои регалии, как только ты обретёшь силу.

— Я дракон.

— Пока что да. Но скажи: ты точно хочешь быть им? Тебе разве не надоело его безумство?

— Хватило с лихвой. Я сыт по горло своим зверем. Ты можешь сказать, почему так произошло? Почему мой дракон стал завладевать моим разумом? И мы разъединились?

— Равновесие магии нарушено. Именно оно виновато. Идет перекос сил. Твоя истинная дала слишком много сил ящеру, не уравновешивая твои силы человека. Я — бывшая королева,