Судьба самозванки - Амо Джонс

‒ Позволь ей умереть! ‒ Синнер кричит, протягивая руку, и внезапно пузырь, в котором мы находимся, становится дымчато-серым. Демонический дым пришел, чтобы защитить нас от любопытных глаз. ‒ Она не заслуживает нашей преданности.

‒ Чувак, пошел ты! ‒ рявкает Ледженд. ‒ Ты просто злишься, потому что она тебе нравится, и ты ненавидишь всех, а теперь ты просто парень, которого она поцеловала на вечеринке, думая, что ты твой гребаный близнец!

Синнер рычит, бросаясь вперед, но Крид хватает его за шею, прежде чем он успевает свернуть шею нашему младшему брату.

‒ Хватит, ‒ шипит он. ‒ Не здесь и не возле нее.

Он произносит «нее» с большим презрением, чем я мог себе представить.

‒ Она того не стоит, и достаточно скоро она вылетит вместе с остальным мусором.

Синнер вырывается из объятий Крида, смотрит на меня, и тогда я вижу это. В глазах моего близнеца намек на неуверенность.

Его эмоции всегда приводили меня в бешенство.

Все это доставляет мне гребаную боль.

‒ Эта девушка ‒ законная королева Рата, ‒ Ледженд хмурится. ‒ Ты не можешь просто бросить ее Монстрам за то, что она сделала, когда была ребенком. Возможно, ты не хочешь ее, возможно, она не сможет стать королевой, но ты должен защитить ее!

‒ Как ты думаешь, что я делаю, а?! ‒ наконец-то я, блядь, срываюсь. ‒ Мы все неправильно поняли.

Грудь вздымается, глубокая боль начинается в центре ребер, и я прижимаюсь к ней, собираясь упасть на гребаные колени. Все, чем она является, ‒ это гребаная слабость.

Я уступил ради нее. Я впустил ее так, как у меня никогда никого не было, так, как я клялся, что никогда не впущу. Это заняло трудную минуту, но, наконец, я был готов. Готов быть ее парой, заявить на нее права, как на свою, и гордо носить ее метку. Бесконечно.

Это было в утренней дымке, разум все еще обдумывал решения, принятые подсознанием, поэтому, когда ее секреты стали доступны всем нам, я вернулся к единственному, что знал.

Семья превыше всего.

Кровь за кровь.

Я позволил гневу поглотить меня, и я сделал то, для чего воспитан Деверо.

Я взял. Я взял без раздумий и без сожаления. Я взял без всякой гребаной заботы.

Я облажался по-крупному, рванулся прямо к мести, как гребаный мальчишка, вместо того, чтобы требовать ответов, как мужчина.

Братья внимательно наблюдают за мной, но вперед выходит Син, его тон становится напряженным, потому что он проницательный ублюдок. Особенно когда дело касается меня.

‒ Брат? ‒ его брови хмурятся. ‒ Что ты знаешь такого, чего не знаем мы?

Я смотрю на Крида, который кивает, и когда он пытается проникнуть в мои мысли, я открываю их для него. Его лицо мгновенно вытягивается, рука вцепляется в плечо Синнера.

Глаза Сина белеют, и затем сцена разыгрывается перед ним и Леджендом, чтобы увидеть, точно так же, как Крид видит это в моем воображении, иллюзия Сина, не упускающая ни одной детали.

Я вздрагиваю, когда лезвие погружается в мою плоть, и слегка спотыкаюсь. Лондон присасывается к моим губам, все еще приставляя кинжал к моей шее, когда все вокруг становится черным.

Тьма кружится вокруг пространства, стены трескаются, как корни древнего дерева, и земля дрожит у нас под ногами.

Слезы застилают глаза моей жены, когда она опускается на пол рядом с нашей маленькой девочкой.

‒ Что, черт возьми, здесь произошло? ‒ я смотрю вокруг, жизнь, полная смертей и войн, позволяет мне отстраниться от эмоций того, что находится передо мной.

Холодное тело восьмилетней Темперанс у моих ног.

‒ Ты сказала, что становится лучше.

Глянцевый взгляд моей жены скользит через ее плечо, встречаясь с моим.

‒ Это все, что ты можешь сказать прямо сейчас?

‒ Ты мне солгала?

Ее глаза вспыхивают белым, и она поворачивается обратно к принцессе Рата, безжизненно лежащей на полу. Она откидывает с лица темные волосы и встает.

‒ Никто не должен знать, что здесь произошло сегодня, ‒ требует Козима, пряча свою печаль подальше.

Мои глаза сужаются, ожидая услышать, какой у нее мог бы быть план.

Я слышу ее прежде, чем вижу, тихий голосок, эхом разносящийся по пустым залам королевского особняка.

‒ Лондонский мост рушится, рушится…

В панике я протягиваю руку, чтобы захлопнуть дверь, прежде чем она подойдет слишком близко, но дверь замирает на полпути, медленно открываясь снова.

Мои глаза прищуриваются в сторону моей жены, но прежде чем я успеваю спросить, какого черта она делает, Виллайна проскакивает через дверной проем, белые волосы развеваются за спиной.

‒ Темпи, я здесь… ‒ ее ноги останавливаются, и воздух наполняет пронзительный крик.

‒ Черт,‒ я бросаюсь вперед, опускаюсь на одно колено и притягиваю ее к груди, чтобы скрыть это зрелище. ‒ Ты не должна быть здесь, внизу, Виллайна.

Она всхлипывает, тело начинает неудержимо трястись, и по коже пробегает озноб. Она отстраняется, большие льдисто-голубые глаза встречаются с моими.

‒ Что случилось с Темперанс, король Артуро?

Мой рот открывается, но прежде чем я успеваю произнести хоть слово, появляется Козима.

Она гладит Виллайну по голове, поднимая взгляд, отчего слезы текут по бледным щекам.

Королева улыбается маленькой девочке, кладет ладонь ей на затылок… а затем щелкает ею.

Тело безжизненно падает в мои объятия, и я смотрю на свою жену.

Она поднимает подбородок. Глаза встречаются с моими.

‒ Прикончи ее.

‒ Козима, ‒ рявкаю я, опуская безжизненное тело Виллайны и вскакивая на ноги.

‒ Кто-то должен за это поплатиться, ‒ она пожимает плечами. ‒ Ее отец был Монстром. В этом есть смысл, Артуро. Покончи с ней.

‒ Не ты устанавливаешь здесь правила, моя королева. Я гребаный король, и эта девушка вписана в наше будущее больше, чем кто-либо другой до нее!

‒ Как бы то ни было, ‒ кипит она, факты не то, что ей нравится. ‒ Если люди узнают правду о том, что произошло здесь сегодня, Министерство использует это против нас. Против наших сыновей. Они годами искали способ свергнуть нас. Это могло бы помочь их делу.

‒ Я убью их всех сейчас, сегодня, и покончу с тем, на что они осмеливаются.

‒ Нет. Это приведет к войне.

‒ Войну, которую я выиграю, ‒ напоминаю я ей, хотя она ошибается.

Совет никогда не смог бы