Судьба самозванки - Амо Джонс

Черт, может, так оно и есть.

Мне не нужно долго гадать, что их отпугнуло, так как мгновение спустя на земле передо мной появляется большая тень.

Я знаю, кто это, не глядя. Или у меня есть идея, и я предполагаю, что это двое из четырех. И действительно, когда я смотрю через плечо, вот они. Подходят и встают рядом, поэтому я делаю полшага назад, чтобы посмотреть на них.

Ни один не произносит ни слова, пара стоит неподвижно и просто смотрит.

Я никогда не привлекала внимания членов королевской семьи, и никогда в жизни не думала, что члены королевской семьи будут находиться так близко, поэтому, несмотря на мою обычную уверенность, под ребрами образуется маленький комочек беспокойства.

Я делаю единственное, что приходит в голову, и неловко поднимаю руки, выпячивая живот, как будто хочу привлечь их внимание к огромной стопке закусок, которые там держу, и поднимаю правую руку, откусывая от той, что ближе всего к губам.

‒ Хотите немного? ‒ предлагаю я.

На мгновение оба замирают, и только близнец наклоняется, решив откусить краешек яблока в карамели, посыпанного сверху каким-то блестящим дерьмом. Так уж случилось, что это одно из лакомств в руке, прижатой к моему телу, так что в истинно плейбоевской манере, как, полагаю, и подобает молодым лордам, его бирюзовые глаза встречаются с моими, как раз в тот момент, когда они оказываются на уровне моей груди.

Острые кончики его зубов едва заметны, но они есть, и это заставляет меня задуматься, не вампир ли он. Я никогда не видела ни одного из них в реальной жизни, насколько знаю, и мне всегда было интересно: «Умирают ли вампиры на солнце?»

Его брови сходятся на переносице, и он медленно приподнимается, слизывая розовую пыль с уголка рта, как раз в тот момент, когда его брат начинает смеяться.

Это приятный смех. Глубокий и немного озорной, и когда я смотрю в его глаза, решаю, он ли это. Я бы поспорила, что он самый младший, хотя все они близки по возрасту, но в этом есть намек на… не совсем мягкость, но что-то такое, чего нет у других. Может быть, чувство морали, хотя бы самую малость.

‒ Я Ледженд, ‒ говорит он, как будто его имя каким-то образом печалит его. ‒ Нет, вампиры не умирают на свету.

‒ Они могут, ‒ предлагает другой.

Когда я смотрю на него, обнаруживаю, что он уже пялится.

‒ Так они умирают или они… не умирают?

‒ Не от гуляний на солнце. Умрут, если они выведут тебя из себя достаточно сильну… Или если они испытывают жажду крови и им приходится вырывать сердца на танцполе после того, как девушка…

Он бросается вперед, но Ледженд толкает его достаточно сильно, чтобы тот споткнулся.

Когда он выпрямляется, на губах появляется широкая ухмылка, и я так и знала.

Я была так права.

Главные плейбои.

Может быть, мне все-таки здесь будет не так скучно…

‒ Малышка, ‒ предупреждает Ледженд, как он представился, проскальзывая за мою спину. ‒ Не смотри на него так. Это только раззадорит его.

‒ Может быть, я хочу подзадорить его.

‒ Конечно, продолжай, ‒ он усмехается. ‒ Если ты хочешь увидеть, как умирают монстры.

Мои мышцы напрягаются, и оба брата смеются, вставая передо мной.

‒ Все хорошо, малышка Эл, подзадорь меня, ‒ близнец улыбается, проводя языком по нижней губе, но это скорее игриво, чем что-либо другое. ‒ Я могу умереть, но только на несколько минут, так что… это того стоит.

Между нами возникло то странное чувство, похожее на сплетенную паутину, которую можно увидеть на обратной стороне меню в закусочной во время Хэллоуина. Где вы должны взять ручку и попробовать все пути, пока не найдете правильный. Тот, который ведет на другую сторону. Их сторону.

‒ Я Синнер.

Я киваю, оглядывая его в абсолютно черном костюме.

‒ Подходит.

Затем к нам присоединяется третий брат, тот, со вчерашним злым взглядом, который выглядел готовым оторвать мне голову, но сейчас он выглядит по-другому. Он… расстроен.

По какой-то странной причине мои пальцы дергаются, поднимаясь и готовясь убрать морщины в уголках его глаз, но я дергаю эту сучку обратно, прежде чем ее отрубят.

Ты не можешь прикоснуться к гребаному лорду, Лондон!

‒ Крид, ‒ говорит он. Никакого «привет», никаких «меня зовут» или даже «я», с чего начал Синнер, и я начинаю нервничать, поэтому притворяюсь, что это был популярный тест.

‒ Ну да. У меня бывают промахи, но я люблю Sublime (тесты).

Крид моргает, раздраженный, но опять же… что-то скрывается за его выражением, что-то, что я не уверена, что он хочет, чтобы я увидела, но я могу.

‒ Мой брат не из тех, кто слушает то, что в человеческом мире называется музыкой, ‒ его голос обволакивает меня, как шелк, окутывая коконом удовольствия, когда он целует мою кожу. И это происходит. До самых кончиков пальцев ног.

Медленно перед нами появляется четвертый, возможно, последний брат.

Мгновенно мой взгляд приковывается к его лицу, но его взгляд скользит по его семье, и я не представляю, как подрагивает его горло при сглатывании, прежде чем он, наконец, обращает свое внимание на меня.

Сердце подскакивает в груди. Буквально. Оно так сильно бьется о ребра, что мне приходится сделать шаг, чтобы не упасть вперед.

Его голубые глаза темнеют, когда задерживаются на моих, хотя бы на один тон.

‒ Он предпочитает слушать звуки, которые издают женщины, когда кричат для него.

Он пристально смотрит, как будто ждет, что я скажу… Честно говоря, я не знаю, но в ответ он смеется, и просто чтобы быть уверенным, что я не скажу чего-нибудь такого, за что меня сожгут на костре или что там еще, черт возьми, делают члены королевской семьи в наши дни, я запихиваю в рот мини-кекс.

Я осознаю ошибку в ту же секунду, как совершаю ее, когда все их взгляды падают на мои губы.

Я поднимаю руку, быстро прикрываю рот и жую быстрее.

‒ Меня зовут Найт, ‒ говорит он медленно и почти… осторожно. ‒ Я…

‒ Ты будущий король Рата.

Он мгновенно хмурится, но коротко кивает.

‒ Ты ‒ причина, по которой я была вынуждена прийти сюда.

‒ Вынуждена? ‒ он приподнимает темную бровь. ‒ Почти уверен, что это было приглашение.

‒ Правильно. Формальность иллюзии согласия.