Судьба самозванки - Амо Джонс

‒ Что случилось?

Он тянет так сильно, что на моей руке, скорее всего, останется синяк, но паника в его глазах заставляет меня спотыкаться вслед за ним, позволяя ему тянуть, и не останавливаться.

‒ Йемон.

Йемон?

Мои брови хмурятся, но я передвигаю ногами, не отставая, когда мы направляемся к гигантской стене позади нас. Плющ оплетает всю ее огромную длину бесконечными параллельными колоннами, шипы растут из ничего, становясь больше с каждым нашим шагом в ее направлении.

‒ Мы должны вернуться за стены. Они знают, что мы пропали, и единственная причина, по которой они стали бы искать, это если там…

Громкий визг заставляет нас обоих замереть. Зик резко оборачивается.

‒ Опасность, ‒ заканчивает он свою мысль, но я едва его слышу.

Этот крик. Это был не тот крик, который я когда-либо слышала. Он был резким; звук царапал кожу, как будто он физически касался меня, и был таким пронзительным. Крик, который вы ожидаете услышать от воина, бросающегося в проигранную битву. Крик неминуемой смерти, но его резко обрывают.

Я поворачиваюсь лицом в том же направлении, что и Зик, как раз в тот момент, когда голова катится по траве, как гребаный баскетбольный мяч, останавливаясь у наших ног.

Меня тошнит, я слегка наклоняюсь вперед.

‒ Прекрати, двигаться! ‒ Зик тихо призывает, и мгновенно мои мышцы напрягаются.

В этот момент я замечаю неясную фигуру, парящую над золотым прудом. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что это тело, повисшее на его лапах. У одного не хватает головы.

Я прищуриваюсь, чтобы лучше рассмотреть, но тут налетает ветер, и мои мокрые волосы хлещут по лицу, как кнут, пока я не чувствую струйку тепла, стекающую по коже.

‒ Что это такое?

‒ Это Теневой зверь, ‒ он говорит тихо. ‒ У них нет глаз, поэтому она физически не может видеть нас, но она может чувствовать нас и наше движение.

‒ Она?

‒ Теневые звери ‒ это… как мне объяснить. Мать-природа? Они наблюдают за барьерами в нашем мире и защищают их.

‒ Так почему мы боимся чего-то, что должно нас защищать? Может быть, тело в ее руках ‒ тело предателя?

‒ Мы на распутье. У нас нет короля. Наш будущий король отверг свою пару, ‒ Зик бросает быстрый взгляд в мою сторону. ‒ Извини, ‒ он снова смотрит вперед, не замечая хмурого выражения на моем лице. ‒ Я объясню больше о Йемоне чуть позже, просто не двигайся.

Моя рука все еще частично поднята в воздух, волосы запутались в пальцах, я перевожу взгляд вперед, как раз в тот момент, когда Теневой зверь пересекает линию травы.

Кровь сильнее несется по венам, и ноги подергиваются, чтобы бежать, блядь, бежать, но куда, черт возьми? Не через, буквально, убийственную стену позади нас.

‒ Портал? ‒ шепчу я.

‒ Не могу пройти порталом ни в крепость Фейлиф, ни из нее. Она защищена. Только королевская кровь может пройти через него.

Черт.

Где Деверо, когда он так нужен?

От этой мысли что-то ударяет меня о ребра, окутывает странным туманом… Я не знаю, что крутится в голове.

Теневой зверь движется медленно, словно воздушный шар в небе, это движение по милости ветра, и хотя раньше он бушевал, то теперь стих до легкого дуновения, наша неподвижность играет злую шутку с чувствами зверя.

Однако по мере того, как она становится ближе, я, наконец, получаю полный обзор.

Она высокая, не менее десяти футов. По сути, она состоит из густого черного тумана, но у нее есть определяющие характеристики. Туман обрамляет то, что могло бы быть лицом, накрывая голову, подобно капюшону, предназначенному для защиты личности. Оно ниспадает, как большой плащ, или, может быть, цель ‒ выглядеть, как платье, длина которого колышется в соответствии с ее формой.

Она величественна, и когда плотная черная облачная фигура поднимает руки, что-то странное вспыхивает у меня в груди. Я делаю шаг вперед, прежде чем понимаю, что происходит, тихий шепот наполняет уши, но я не слышу, поэтому делаю еще один.

‒ Лондон! ‒ Зик шипит. ‒ Прекрати!

Ноги сами несут меня вперед, пока я не перехожу на легкий бег.

Мне нужно добраться до нее.

Но затем позади раздаются шаги, и в морде зверя разверзается дыра, оглушительный крик, который вырывается из нее, звенит в барабанных перепонках, как гребаная граната.

В виске вспыхивает боль, руки взлетают, чтобы закрыть уши, и я приседаю, вскрикивая от боли. Движение привлекает внимание, и я вскидываю голову.

Глаза в панике расширяются, когда из того места, где должны быть глаза, вытекает нечто, похожее на белую кровь. Тело бросают к моим ногам.

Я открываю рот, чтобы снова закричать, но меня обрывает, когда Зик хватает меня за локоть.

‒ Давай!

Я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, и мы несемся через поляну. Зика дергают назад, и мое плечо выскакивает из сустава от силы, с которой у него нет времени отпустить меня.

Громкий крик боли вырывается у меня, когда я поднимаюсь на ноги. Резко разворачиваюсь, когда женщина, если, блядь, ее можно так назвать, хватает его за ногу, а затем за голову, прежде чем начать тянуть.

Стиснув зубы, я отчаянно поворачиваюсь, ища способ спасти его, рука плетью повисла вдоль тела.

Глаза Зика становятся белыми, затем корни прорываются сквозь почву, обволакивая фигуру зверя, в то время как нижняя половина большой фигуры превращается из густого, кажущегося сплошным, черного облака в тонкий слой серого тумана.

Зик начинает падать на землю, но существо на этот раз визжит громче, а затем она снова хватает его. Поднимает его в воздух, швыряя на твердую землю, но он убирает руку, глаза все еще белые, а затем трава превращается в лужу воды.

Он полностью погружается, и зверь мечется, проникая внутрь, но выныривает одна. Когда она снова кричит, вода отходит в сторону быстрой волной, и его глаза расширяются. Его руки взлетают вверх, но она хватает его за запястье, прежде чем он успевает что-либо сделать, и его вой эхом разносится вокруг.

Она сжимает его шею, густые полосы дыма обвиваются вокруг него.

Его полные паники глаза находят мои, и я дергаюсь вперед.

Беги, пытается сказать он, но его губы не двигаются.

Она сжимает, как и ленты вокруг его тела, так же, как хруст его костей обжигает мой разум.

‒ Нет! Остановись! ‒ я кричу, бросаясь ближе.

Кровь