Судьба самозванки - Амо Джонс

Это настолько сильно, что ярость начинает угасать сама по себе, и ей на смену приходит сильная потребность, которая пульсирует не только в моих венах, но и между ног. Взгляд падает на пятна на его груди, и внезапное желание вылизать его дочиста захлестывает меня.

Его всезнающий смешок выводит меня из задумчивости.

‒ Ты отдала ему то, что принадлежит мне?

Эээ…

‒ Что?

Он обнажает зубы, поднимая мою порезанную ладонь между нами.

Подождите.

‒ Свою кровь? ‒ спрашиваю я, сбитая с толку.

Он открывает рот, чтобы рявкнуть на меня, но Крид кладет руку ему на плечо, и через мгновение Найт отступает назад.

Крид вторгается в мое личное пространство.

‒ Он имеет в виду, что ты участвуешь в этом ухаживании. Из-за этого каждая частичка тебя принадлежит ему, ‒ Крид пытается объяснить, но это неправда. Я чувствую его ложь.

В воздухе вокруг нас витает кислый запах.

‒ Но он собирался п…

‒ Лондон, ‒ перебивает меня Зик, и мы смотрим друг на друга.

Это только еще больше бесит Найта.

Гигантские гребаные когти выпускаются из кончиков его пальцев, и я напрягаюсь, наблюдая широко раскрытыми глазами, как он подходит к Зику и разрезает его от запястья до подмышки обеими руками, я даже не успеваю моргнуть.

Я задыхаюсь, бросаясь вперед, но Синнер толкается своей грудью о мою, свирепо глядя на меня сверху вниз.

‒ Плохая маленькая куколка. Остановись.

‒ Что, черт возьми, ты делаешь? ‒ я кричу, оглядываясь по сторонам и замечая, что другие вышли из здания, чтобы посмотреть, что происходит.

‒ Следи за своим гребаным языком, ‒ тихо шипит Синнер, возвращая мой взгляд к своему. ‒ Ты не подвергаешь сомнению своего будущего короля. Ты понимаешь? ‒ его угроза звучит пугающе.

Прикусив язык, заставляю себя кивнуть, хотя все, что я действительно хочу сделать, это врезать ему по ебаным яйцам, но пока не знаю, как здесь все работает, и не хочу умирать сегодня из-за моего большого рта, особенно когда я только что отбивалась от зверя, созданного из гребаного тумана!

Господи, блядь, какая же теперь моя жизнь? Мне нужно найти способ позвонить Бену…

‒ Что он с ним сделает?

Синнер качает головой, поднимая костяшки пальцев, чтобы провести по моей щеке.

‒ Нет, малышка Эл… это не то, что он сделает. Это то, что ты сделала.

Синнер двигается так быстро, что я не могу уследить за ним, а затем его руки обнимают меня сзади, и я встаю перед Зиком.

Найт поворачивается, глядя мне в глаза, когда он разрезает своим когтем бедро Зика до лодыжки, разрывая штаны и плоть, а затем делает то же самое с другим.

Я задыхаюсь, потрясенно глядя, как кровь льется из каждой его конечности.

Найт медленно приближается ко мне, его взгляд дикий и жесткий, и он приковывает его ко мне.

Странно, каким чертовски устрашающим и мстительным он выглядит в этот момент, но его прикосновение, когда он сжимает мои пальцы и подносит их к своим губам, такое чертовски нежное, что мое тело тает в объятиях его брата.

Он смотрит на мою ладонь, ту, которая не порезана, а затем снова на меня.

‒ Ты дала ему свою кровь, поэтому я высосу из его тела каждую унцию, чтобы ни одна частичка тебя не жила в нем, а затем я сломаю каждую кость в его теле, которая еще цела. Я не позволю ему исцелиться, пока он не проведет ночь, вися в воздухе на всеобщее обозрение, в качестве предупреждения о том, что происходит, когда кто-то посягает на то, что принадлежит мне.

Он прижимается ко мне, полностью игнорируя руки своего брата, обнимающие меня, а затем его зубы обнажаются, и я завороженно наблюдаю, как его клыки становятся острыми.

Я задыхаюсь, но пальцы ног подгибаются в туфлях.

И затем, так быстро, что я не замечаю, как это происходит, он впивается зубами в мою ладонь, кусая так сильно, что я чувствую вибрацию кости, соприкасающейся с его зубами.

Я вскрикиваю от боли, но он рычит так глубоко вокруг меня, его глаза становятся белыми, когда он сосет мою поврежденную плоть. И отпускает меня, так же быстро, облизывая кожу, пока с его рта капает моя кровь.

‒ Отведи ее обратно в ее комнату и запри там.

‒ Что…

В следующую секунду меня перекидывает через плечо Ледженда, я брыкаюсь и кричу, но это безрезультатно. Кажется, что секундой позже меня выбрасывает за дверь моей комнаты, и задница с глухим стуком ударяется об пол.

Ледженд разочарованно смотрит на меня сверху вниз.

‒ Ты могла умереть.

‒ Да, но, я этого не сделала, ‒ огрызаюсь я в ответ.

Он усмехается, качая головой, и когда он говорит, это предупреждение:

‒ Будь осторожна, Лондон… или ты это сделаешь.

Он хлопает чертовой дверью.

Откидываясь на ковер, я пристально смотрю на галактику над головой.

‒ К черту мою жизнь!

Восемнадцать

Найт

Какого хрена я укусил ее прошлой ночью?

Тело только что немного успокоилось, отчаянное желание ощутить ее вкус было подавлено недавним убийством гребаного бегуна, но затем я почувствовал его запах на ней. Почувствовал ее запах на себе.

Я, блядь, сорвался.

А теперь?

Теперь ее кровь снова течет во мне, и каждое мое гребаное нервное окончание горит.

Я понятия не имею, что говорит эта цыпочка Офира, но если золотая змея у нее на шее продолжит шипеть на меня, я съем ее на обед, черт возьми. Все, о чем я могу думать, ‒ это Лондон.

Я пробую ее на вкус каждый раз, когда двигаю языком, вдыхаю ее запах каждый раз, когда делаю вдох.

Это ухаживание ‒ полная чушь. Я понятия не имею, кого выберу, но, к большому удовольствию моей матери, скорее всего, это будет новенькая.

Она Стигийка, родом из одного из наших. Она самая чистая.

Определенно не собираюсь выбирать эту цыпочку. Эта змея ни за что не будет спать рядом с моим членом по ночам, так что с этой мыслью я встаю из-за стола.

Ее золотистые глаза поднимаются на меня, на лбу появляется легкая морщинка. Ей требуется всего секунда, чтобы понять, что сейчас произойдет, и ее глаза начинают светится.

‒ Ты не будешь королевой…

Я не успеваю произнести последнее слово, как змея отпускает ее горло, и она делает,