Семнадцатый - Эмилия Вон

и уселся на барный стул, взявшись за приготовленный мною завтрак. Отведав кусок куриной грудки, которую я постаралась сделать максимально сочной, он поднял глаза и жестом предложил мне присоединиться.

Меня четко проинформировали о том, что мое присутствие в доме нежелательно. Гордость требовала незамедлительно покинуть этот дом, но любопытство и потребность узнать, что он скажет, взяли верх. Положив томаты на столешницу, я подошла и села напротив.

Убедившись, что я внимательно слушаю, Диего отложил вилку и нож, скрестил руки под подбородком и начал говорить:

– Ты нужна мне.

Его слова отозвались в груди бурей эмоций. Сердце забилось чаще, и какое-то теплое, солнечное чувство заполнило тело изнутри. Но радость оказалась мимолетной, ведь следующие слова Диего мгновенно разрушили любые надежды, которые только-только зарождались в душе.

– Мне нужен ассистент, – сказал Диего, слегка прокашлявшись и глядя прямо на меня. – Профессионал, знающий свое дело и выполняющий его на высшем уровне. А из рассказов Мунира следует, что ты именно такая.

Я не знала, что ответить, и просто кивнула.

– Я согласен оставить тебя работать, но при одном условии.

– Каком?

– Мне нужна правда, – серьезно произнес Диего, откинувшись на спинку стула. – И нет, это не шантаж, черт возьми.

– О какой правде идет речь? – спросила я, не вполне понимая, что именно он хочет услышать.

– Ты сказала, что тебе крайне необходима эта работа, а Мунир… непреклонен в этом вопросе, – продолжал Диего, не сводя с меня внимательного взгляда. И затем добавил: – Он также упомянул про твое единственное условие относительно перевода денег на счет твоего отца.

Ну, конечно, он это сделал! Я удивилась бы, если бы Диего не разузнал все нюансы нашего соглашения. Видимо, он уже владел ответами на большинство вопросов, которые его беспокоили, но ему необходимо было услышать это от меня лично. Так было всегда.

Мы никогда ничего не скрывали друг от друга. Основа нашей дружбы, а впоследствии и отношений, заключалась в открытости. Я должна была помнить об этом и не делать поспешных выводов, но в тот момент, казалось, другого решения, кроме как бежать, не было.

Будь вместо той семнадцатилетней девочки сегодняшняя версия меня, я бы дала Диего шанс все объяснить. Если бы была малейшая возможность вернуться в тот день, я бы сразу же сделала это, чтобы все исправить. Тогда мы бы не потеряли пять лет жизни, проведенных вдали друг от друга. Тогда бы Диего не испытывал ко мне ненависти, и его сердце наполняла бы та любовь, которой он одаривал меня прежде.

Но это невозможно. Кроме того, прошло слишком много времени, и не было смысла винить себя за прошлые ошибки и мыслями возвращаться к ним снова и снова.

Мы здесь. У каждого из нас своя жизнь, несмотря на то, что обстоятельства вновь свели нас лицом к лицу. Это ничего не меняет. Прошлое остается в прошлом, пора перевернуть страницу, и я предпочту начать ее с правды. Или, по крайней мере, с частичной правды.

Я не хотела, чтобы Диего жалел меня, или, что хуже, использовал это против меня, как делал Коннор. Хотя вероятность подобного поведения с его стороны была ничтожна, мне все равно не хотелось дважды наступать на одни и те же грабли. Но сейчас в этом был замешан Тео, и ради него я вытерпела бы все ссадины от граблей, если это помогло бы мне удержаться на этой работе. Поэтому, рискнув, я решила пойти на уступки.

– У меня есть младший брат, Тео, – начала я свое признание, не обращая внимание на то, что спокойствие Диего подтверждало мои догадки о его осведомленности. – Ему всего четыре, но он самый сильный, умный, смышленый и жизнерадостный человек, которого я знаю. – Я невольно улыбнулась, вспоминая малыша. – Все, что я делаю, я делаю ради него. Это все, что тебе или кому-то еще нужно знать, и я прошу тебя уважать мое желание держать эту часть моей жизни при себе.

Диего заметно напрягся на стуле. По его глазам и сжатым губам я видела, что он был недоволен моим ответом.

– Селена…

– Пожалуйста, – перебила я его. – Не сейчас. Может, когда-нибудь я расскажу тебе все, Диего. Но сейчас я не готова, и если тебя это не устраивает, что ж…

Он ничего не ответил. Время медленно тянулось. Я не знала, как интерпретировать его молчание, но, когда я поднялась со стула, намереваясь покинуть кухню, а заодно и его жизнь, он схватил меня за руку и вернул на место. Это прикосновение…

Черт, я не должна была испытывать такого фейерверка внизу живота от одного лишь касания, но именно это внутри меня и происходило – взрыв эмоций. Я ощутила, как электрический разряд пробежал по моему телу. Казалось, время остановилось, и все звуки вокруг исчезли. Ощущения от этого контакта были одновременно знакомыми и незнакомыми, вызывали в памяти те моменты, когда мы были близки. Сердце бешено колотилось, а дыхание участилось. Я попыталась подавить дрожь, но не смогла. Внутри вспыхнуло пламя, смешанное с болью и надеждой.

Это простое касание напомнило мне обо всем, что я потеряла, о чувствах, что я пыталась заглушить все эти годы другим. Оно было подобно молнии, пробившей тишину и разрывающей мой внутренний покой. Мгновенно все чувства вернулись, и, хотя разум говорил мне бежать, тело отказывалось подчиняться. Я стояла неподвижно, пытаясь понять, что происходит и почему я все еще хочу быть рядом с ним, несмотря на боль, которую мы друг другу причинили.

– Твоя семья тоже здесь?

– Нет. – Мой голос прозвучал хрипло, поэтому я прочистила горло и продолжила: – Когда родился Тео, мы решили, что переездов больше не будет, а папины командировки сократились. Какое-то время я тоже жила с ними в Штатах, пока однажды не устроилась ассистентом к одному из пилотов «Формулы-1» и мне не пришлось путешествовать с командой по всему миру.

Не знаю, почему я скрыла тот факт, что наши отношения с Коннором вышли за рамки рабочих, но в момент, когда Диего все еще держал свою руку на моей и смотрел на меня без всяких признаков ненависти или злобы, я предпочла промолчать. Но его вопрос заставил усомниться в своем решении:

– Почему ты уволилась?

Неужели он знал? Это его способ проверить меня на честность? – Мунир сказал, что этот парень был полным придурком, – прервал мои размышления Диего, выглядевший слегка подозрительно и напряженно. – Он сделал тебе больно?

При этом вопросе его карие глаза потемнели, желваки на скулах заиграли, что могло означать только одно – он злился при одной мысли о