Наперегонки с ветром. Первое дуновение - Лера Виннер

Даже Томас на секунду застыл.

Уж он-то, вне всякого сомнения, понимал, что с этой минуты его авторитет среди сверстников будет непререкаем — даже суровым специалистам, не говоря уже о некоторых командирах, не всегда удавалось совладать со мной, а он так запросто подошёл и получил то, что ему было нужно.

— Правда, что вы теперь будут ездить на мёртвой лошади?

Это совершенно точно был не его вопрос — он правду точно знал. Более того, наверняка мог в полной мере понять её.

Однако, как оно обычно и бывает, нашёлся кто-то, кому казалось забавным рассказывать ужасы.

И далеко не факт, что первоисточник информации о ходячем лошадиной трупе был среди детей.

На правах знакомого Том просто вызвался спросить.

Ещё один спор.

Можно было отделаться всеобъемлющим «нет», но моё отличное настроение никуда не делось. Хуже того, оно дополнилось некоторой гордостью за этого мальчишку.

Поэтому я опустилась на корточки, чтобы смотреть на него вровень.

— Искра совершенно точно жива и уже здорова. Если хотите посмотреть, приходите после занятий. Самым смелым разрешу покататься.

— Обалдеть… — это протянул кто-то из спутников Тома.

Я даже не стала смотреть, кто — слишком залюбовалась тем, как менялся его взгляд, становился темнее, глубже. Даже при отсутствии кровного родства Даниэль в действительности сделал всё, чтобы ребёнок Агаты стал Лагардом. Титул, деньги, возможности — это всего лишь прилагалось.

— Спасибо, — Томас кивнул мне очень серьёзно, как если бы хотел поблагодарить не за сам ответ, а за то, что я публично приняла его сторону.

Они понеслись дальше по своим делам, на ходу громко обсуждая перспективу встречи с не-мертвой лошадью, а я направилась к конюшням, чтобы проведать Искру — Гаспар и Петти уже должна были уехать с Хольцем, и это чудесное свободное утро можно было без зазрения совести потратить на все возможные удовольствия.

— Элисон! — окрик командира Берга настиг меня аккурат посреди двора.

Ровно там, где я ожидала.

Быстро же ему донесли — и про деньги, и про то, как я набросилась на ни в чем не повинную бедняжку Инес.

Встав по стойке смирно, я развернулась и осталась ждать, пока он подойдет.

Командир был в плаще прямо по рубашке и в шляпе — отправился стирать меня в порошок практически при полном параде.

Радоваться тут было особенно нечему, но мне парадоксально стало еще веселее.

Он так искренне злился и искал мести за собственное унижение в конюшне, что любому другому я наверняка могла бы даже посочувствовать. Только не ему.

— Слушаю, командир.

Берг был ненамного выше меня ростом, и грозно нависнуть надо мной у него даже при всём желании не получилось бы, поэтому он упер руки в бока, становясь шире.

— Ты что себе позволяешь, дрянь?

Теперь ветер дул мне в спину, и полетевшие в лицо волосы пришлось отвести рукой.

— Элисон. Меня зовут так. Вы знаете.

Глаза командира опасно сузились.

— Ещё одно слово, и тебя не будут звать вообще никак. Ты отсюда с чёрной меткой вылетишь. И твой сопляк вместе с тобой. И поверь, я сумею сделать так, чтобы вы оба до конца своих жалких жизней зарабатывали пением на площадях. Или чем ещё ты там умеешь?

Не следовало его злить. Гораздо правильнее в свете всех сложившихся обстоятельств было бы стиснуть зубы, опустить глаза и отделаться уже привычным «Я поняла».

Однако веселая бесшабашность была сильнее разума, а новое знание о том, что у меня, оказывается, есть союзники, помимо умницы Матиаса, это веселье только подогревало.

— У меня много талантов. У Гаспара, кстати, тоже. Вас интересуют какие-то конкретнее? И позвольте уточнить, чьи именно?

Почти минута у Берга ушла на то, чтобы осознать, что именно ему сказали, а потом он побагровел.

— Сильно смелая стала? Думаешь, теперь есть кому замолвить за тебя словечко? Так ты очень ошибаешься. А ещё раз высунешься или попробуешь кому-нибудь мешать…

— То — что? Что мне будет?

Слушать его мне надоело примерно тогда же, когда стал понятен смысл.

Берг нахмурился ещё сильнее — очевидно, всерьёз полагал, что меня должны напугать его сведённые брови.

— Если это всё, то мне пора, командир.

— А ну стоять.

Он и до того говорил негромко, старательно не переходя на крик, а теперь его голос и вовсе осип.

Мне даже показалось, что он вот-вот меня ударит, как ударил бы за подобное мужчину. И на долю секунды мелькнула мысль, что хорошо было бы, если бы он это сделал. Вправить челюсть и свести синяк — дело пятнадцати минут, но выкинь командир Берг такое в присутствии множества свидетелей, и игра приняла бы совсем другой, — и крайне интересный, — оборот.

К моему сожалению, он сдержался.

— Смотри, как бы я сам не пристрелил твою кобылу.

Вот это было уже всерьез, и я перехватила его взгляд — впервые за долгие недели посмотрела прямо.

— Не тревожьтесь, присмотрю.

Берг хотел еще что-то сказать, но не успел.

— Мартин, мне казалось, мы пришли к некоторому взаимопониманию: все вопросы, касающиеся лошади леди Элисон, для начала следует адресовать мне.

Приближающегося Кайла я заметила на секунду раньше, а вот командиру пришлось развернуться, чтобы держать его в поле зрения.

— Доброе утро, леди Элисон, — мне, в отличие от Берга, достался до крайности учтивый полупоклон.

Из конюшни мы выбрались почти перед самым рассветом. Ни настроения, ни сил на второй раз у нас обоих уже не было, но, наплевав на все мои протесты, он помог мне с уборкой, а после потребовалось успокаивать не в меру взбудораженных лошадей.

Поднялся Кайл, очевидно, тоже в неплохом настроении, и будто назло одетому как босяк Бергу, снова выглядел безупречно: шейный платок, сюртук.

Он еще не чувствовал себя здесь достаточно хозяином, чтобы одеваться проще.

И наверняка получал удовольствие от того, как косо на него смотрят.

— Снова вы, — вот и командир смерил его быстрым оценивающим взглядом. — Возитесь со своей лошадью сколько влезет и не вмешивайтесь не в свое дело.

— Мне просто любопытно, что за дело? Неужели у леди Элисон снова неприятности?

— Леди Элисон напала на кухарку, — теперь колючий взгляд Берга задержался на мне. — Она вообще крайне агрессивна.

— А я и не заметил, — продолжая почти улыбаться ему, Кайл протянул это немного задумчиво, словно размышлял вслух.

В исполнении командира «она» было уже большим достижением — я была единственной женщиной в его подчинении, и указывать мне мое место ему ему нравилось до