Асины журавли - Елена Чумакова

Оправившись от тяжелого ранения, вернулся домой, в Яковлевскую слободу. К этому времени дом у Шамониных отобрали под сельсовет, а их выселили в старую родительскую избу. Хорошо хоть не угнали в Сибирь, как многих. Учителей не хватало, вот и не тронули Захара. А может, опасались возвращения его, Маркела. Крутого нрава начальника милиции побаивался сам председатель сельсовета. Вскоре Ляпина отправили на учебу в Москву, а по окончании курсов командировали на работу в ОГПУ. Дважды вдовец, он больше не женился, приспособился жить с болью потерь в сердце, с воспоминаниями об обеих женах. Так привыкают жить без руки или ноги вернувшиеся с войны инвалиды: да, мучают фантомные боли, но куда деваться? Приходится жить с этой болью.

Вошла секретарша со стаканом чая и бубликами на подносе, прервав течение мыслей полковника. Ляпин перекусил и вновь открыл папку с материалами о певице Бартошевской, задумался, разглядывая улыбающееся лицо бывшей жены. Снова его захватили воспоминания.

Аську он любил с детства, еще не осознавая, чем его притягивает эта упрямая голосистая мечтательница. Но она сначала укрылась за стенами монастыря, потом и вовсе огорошила побегом с бродячим цирком. А Маркел тем временем жил своей жизнью, обучился в артели мастерству класть печи, строить избы. Пришел возраст – женился на пригожей, влюбленной в него Агаше. Славная ему досталась женушка. С ней жизнь была простой и спокойной, Маркел словно читал мысли, чувства жены. И все шло ладно, пока не вернулась в слободу Аська, к тому времени уже знаменитая певица, богатая барыня, да еще мужняя жена. Вот только мужа ее никто в глаза не видывал.

В первую же встречу с Аськой Маркел понял, что пропал. Не спасут его ни жена, ни будущий ребенок. Стоило Асе появиться рядом, как сердце его ухало вниз. Он забывал простые слова или наоборот становился не в меру говорлив. Агаша и Захар сразу смекнули, в чем дело, вмешались, и вскоре Ася уехала из слободы.

Маркел вроде бы остепенился, вздохнул свободно. Заботился о семье, радовался рождению сына. Но стоило Асе вновь приехать в слободу, на этот раз с мужем, как он опять потерял голову. Ляпин одним из первых узнал о похоронке на Бартошевского. Он и сам к тому времени овдовел. Когда Ася в восемнадцатом году вернулась в слободу и поселилась в своем доме, Маркел твердо решил, что женится на ней, чего бы это ему ни стоило. И добился цели. Вот только даже став его женой, Ася по-прежнему оставалась «закрытым ларчиком». О чем она думала, слушая его? Разве так смотрела на него Агаша? Разве так встречала и провожала? Внешне Ася вела себя как послушная жена, вроде бы и в ласке не отказывала, но даже в моменты близости оставалась сама по себе, что у нее на душе – не разберешь. Те же черти притаились в этом тихом омуте, как в детстве.

Выходит, не зря опасался, получил сюрприз: жена сбежала к классовым врагам. Не нравилась ей бабья доля, снова барыней быть захотела. Вон и мужа генерала себе отхватила. Порхает по всему миру, поет птичка беззаботная. Не ведает, что ловчий уже силки плетет.

Впрочем, к черту эти бабские сопли. Он на службе, должен действовать с холодной головой и исключительно в интересах своей страны. Эти двое такие же объекты для возможной вербовки, как и другие. Впрочем, не такие, а куда более ценные. Генерал Соколовский – сотрудник контрразведки РОВС, занимается организацией агентурной сети в СССР, отправкой диверсионных групп – прямой противник ОГПУ. Завербовать его, заставить работать на Советы – огромная удача. Судя по донесению агента Стива, генерал находится под большим влиянием своей жены, без ее одобрения никаких решений не принимает. Следовательно, действовать надо через Бартошевскую, искать ее слабые места. Тут уж все козыри у него на руках. Размышления полковника прервал телефонный звонок.

***

В Нью-Йорке тоже шел первый снег. Пушистые хлопья бесшумно скользили вниз, стелясь ковром под ноги прохожих. Ася и Максим гуляли по аллеям Центрального парка в компании с Гуревичем. Разговор крутился вокруг достопримечательностей города, особенностей характера его жителей, цен на продукты, затем свернул на нехватку продуктов в России в результате неурожая, на судьбы сирот, потерявших родителей в военное время.

– Молодая страна открыла массу детских домов, собрала беспризорников, но средств содержать их катастрофически не хватает, – сокрушался Гуревич. – Да вот, сами почитайте, получили свежие номера нашей советской газеты «Правда», тут есть статья с призывом о сборе средств в пользу сирот.

– Асенька, ты не замерзла? – вмешался в разговор Соколовский. – Предлагаю зайти в кафе, выпить кофе с коньячком, чтобы не простыть. И, кстати, здесь подают отличный десерт.

Компания свернула в гостеприимные двери кафе, устроилась за столиком под теплым светом абажура. В ожидании официанта Ася развернула газету. С фотографии на нее смотрели детские лица с глазами стариков. Дети были острижены налысо и плохо одеты. Ни одной детской улыбки, только настороженность зверьков. Она почувствовала, что есть десерт не сможет.

– Господин Гуревич, я хотела бы весь сбор от следующего концерта передать в помощь детским домам России. Это возможно?

– Анастасия Трофимовна, дорогая, у вас доброе сердце! – воскликнул Гуревич и даже слегка прослезился. – Думаю, этот поступок оценят на Родине. А я в свою очередь помогу распространить билеты на благотворительный концерт среди сотрудников Амторга. Все наши хотели бы услышать ваше бесподобное пение.

Сказано – сделано. На следующем концерте Бартошевской в Мюзик-холле присутствовали сотрудники советского торгового представительства с семьями. Выручку певица передала Гуревичу. Соколовскому эта идея с благотворительным концертом не понравилась, но отговорить жену он не смог.

Через пару дней Ася получила по почте местную газету «Русский голос», в которой была опубликована статья о благородном поступке русской «рабоче-крестьянской певицы» Анастасии Бартошевской, перечислившей сбор от своего концерта в пользу голодающих детей СССР. В тот же вечер, на выходе из ресторана к ней подскочил молодой человек, представившийся журналистом, и спросил, правда ли, что она сочувствует большевикам и перечисляет им свои гонорары. Ася растерялась, ответила:

– Я певица и пою для всех, я вне политики. А деньги передала бедным голодающим детям-сиротам моей несчастной Родины.

Подошел Соколовский, отодвинул с дороги журналиста и быстро увлек жену в поджидающую их машину.

На следующее утро Максим Игнатьевич, как обычно, перед завтраком спустился в холл отеля за свежими газетами. Вернулся в номер он необычайно бледный и расстроенный, бросил на туалетный столик жены свежий номер эмигрантской газеты «Новое русское слово» и сказал каким-то