Асины журавли - Елена Чумакова

– Ну, какая из меня невеста? – Ася сдернула с головы платок, показав короткий ежик пушистых волос. – Надо хотя бы дождаться, пока моя шевелюра отрастет и можно будет сделать прическу. И… я старше вас, Максим Игнатьевич, на целых шесть лет.

– Так и быть, я подожду, пока вы сможете собрать волосы под фату, раз для вас это так важно. Месяц. А возраст… Да какое это имеет значение? Я люблю вас и с прической, и без, и блистающую на сцене, и занятую обычными женскими делами. Я жизнь готов отдать за ваше благополучие.

Через месяц генерал Соколовский и певица Бартошевская обвенчались в походной полковой церкви. Венчал их полковой священник, а посаженным отцом стал сам генерал Кутепов. Единственным условием невесты было то, что она оставит в браке ту фамилию, под которой ее знала вся Россия. Жениху это очень не нравилось, он ревновал Асю ко всем мужчинам, бывшим в ее судьбе до него. Он охотно стер бы самую память о них из ее головы, если бы это было возможно. Но ему пришлось признать, что ее решение разумно, и смириться.

Турецкое правительство позволило офицерским семьям с детьми обосноваться в одном из районов Константинополя. Те, кому посчастливилось снять квартиру, перебирались в город. Вскоре Соколовский с женой тоже переехали в небольшую, но уютную квартирку на улице Поло, в районе, где разрешили селиться русским эмигрантам. Здесь везде звучала русская речь. Предприимчивые соотечественники, кому удалось вывезти капиталы, открывали лавочки и магазины с русскими продавцами и привычными товарами, кафе и даже рестораны. С каждым днем таких заведений становилось все больше.

Нашлось и для Аси занятие. Владельцы ресторанов за честь считали пригласить саму Бартошевскую петь в их заведении. Что ж, для нее это не было ни новым, ни зазорным. О концертных залах пришлось забыть, зато ее заработки вносили существенный вклад в семейный бюджет. Жалование русским офицерам выплачивали не очень аккуратно, но Соколовские не бедствовали. И вновь у Аси появились модные наряды и шляпки, по дому помогали горничная и кухарка.

Ася принадлежала к тем женщинам, чья красота с возрастом, а ей было тридцать семь лет, расцветает в полную силу. Пережитые страдания, болезнь, лишения придали глубину взгляду, бледность коже, сдержанность манерам. Некогда румяные гладкие щечки четко очертили темные тени. Канули в Лету непосредственность, живость, озорство, смешливость и, как бабочка вылупляется из куколки, свету явилась новая Анастасия Бартошевская – сдержанная, уверенная, загадочная и недосягаемая.

Генерал Соколовский вечера проводил в ресторанах, неизменно занимал дальний столик и оттуда наблюдал за выступлениями жены, за реакцией публики. Он видел на эстраде женщину-звезду, и мысль, что она принадлежит ему, пьянила и кружила голову не хуже вина. Завоевание сердца этой женщины он ценил дороже своих побед на поле боя, званий и чинов.

Вскоре Генерал Соколовский получил разрешение выехать вместе с женой в Европу. Первым пристанищем для семей русских офицеров стала Болгария. Золотым октябрьским утром 1922 года супруги прибыли на вокзал Сиркеджи в европейской части Константинополя, сели в комфортный вагон знаменитого "Восточного экспресса" и уже вечером того же дня сошли на перрон Софийского вокзала. С какой радостью они вслушивались в славянскую речь! Даже не зная болгарского языка, они понимали смысл многих слов по схожести их звучания с русскими словами. Ася чувствовала себя почти дома.

Супруги поселились в маленьком живописном городке Сливница, в получасе езды от Софии. Вскоре Бартошевская уже давала концерты в столице, гастролировала по Болгарии, и везде ее сопровождали успех у публики и верный муж. Соколовский по сути стал импресарио своей жены, зачастую пренебрегая служебными обязанностями в штабе Белой армии. Ася снова пела со сцен, но масштабы этих концертных залов, конечно, сильно отличались от санкт-петербургских или московских. А она мечтала блистать на сценах знаменитых европейских театров.

Глава 17 Островок родины

Офицеры Белой гвардии, потерявшие родину, обезоруженные, потрепанные полуголодным многомесячным сидением на Галлиполи, наводнили балканские страны. Но союзники не для того отправляли свои военные корабли в Крым, чтобы спасти их жизни. Организовав большую смуту в России, Германия надеялась разложить русскую армию изнутри и вывести Россию из войны. Это удалось сполна, но дальше что-то пошло не так. Революция вздыбила всю Россию, залила ее кровью и грозила выплеснуться в Европу. И Германия, и Франция имели опыт войны с Россией, поэтому рассудили, что русских могут победить только такие же русские. Белая армия тут была как нельзя более кстати. Достаточно ее сплотить единой идеей, вооружить и в удобный момент двинуть против большевиков. С этой целью в Белграде организовали Русский Обще-Воинский Союз – РОВС. Генерал Соколовский естественным образом вошел в штаб этой организации. Так супруги оказались в Белграде.

Перед Асей открылись новые перспективы, теперь она могла гастролировать по странам Европы. После «Русских сезонов» Дягилева в моду вошло все русское. Европу наводнили эмигранты из России, народная певица для многих стала чем-то вроде символа прежней жизни. На концертах любимицы императорской семьи и самого императора зал неизменно был переполнен. Народные песни, романсы русские и цыганские пользовались огромной популярностью, а песня «Занесло тебя снегом, Россия» оказывала на слушателей поистине гипнотическое действие, плакали и женщины, и мужчины. Популярность Анастасии Бартошевской вновь взлетела до небес.

В гастрольных турах Асю часто сопровождал муж. Фактически он стал ее импресарио, пренебрегая своими обязанностями в РОВС. Какое-то время ему это прощали, насмешливо называя за глаза «генерал Бартошевский».

Белград, Прага, Варшава, Берлин, Брюссель… И, наконец, Париж – сбывшаяся мечта…

После очередного концерта в гримуборную певицы принесли корзину роскошных роз. Среди цветов белел конверт. Ася открыла его и вскрикнула от радости: в нем была визитка Федора Ивановича Шаляпина – милого друга Федюши.

В тот же вечер Ася и Соколовский ужинали в русском ресторане «Большой московский Эрмитаж» на улице Комартен в обществе Шаляпина и его второй жены Марии. Убранство здесь напоминало богатые московские рестораны: большие зеркала в резных позолоченных рамах, вишневый бархат диванов, расписные тройки в палехском стиле на стенах, блики свечей в начищенных боках самовара, шелковые косоворотки официантов.

– Как же я рада встрече, Федор Иванович! – говорила Ася, покачивая в пальцах бокал с золотистым анжуйским вином. – Я уж не чаяла свидеться. Ну, рассказывай скорее, что там, дома? Ты недавно оттуда? Как тебе живется при большевиках?

– Да как вам сказать… Я, как и ты, Асенька, из простого народа, из казанских крестьян, знавал нужду. Я думал, революция это улучшение