Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова

Его лицо потемнело.

— Я тебе не верю, — ответил он.

Но я видела: поверил.

Тайлер снова потянулся меня обнять, и я, чтобы не взвыть от разрывающего меня на части отчаяния, ударила его.

Глава 37

*** 37 ***

Тайлер блокировал мой удар, остановив мой кулак в воздухе и не дав ему коснуться своей груди. Его синие глаза метали молнии, губы сжались. Я отскочила на шаг, провела ладонью по волосам, приглаживая влажные пряди, и бросилась в атаку.

Ты хорошо обучил меня, наставник. Во время оценочного боя ты легко справился со мной, но теперь я стала сильнее и быстрее, и я знаю все, что знаешь ты!

Тайлер возвышался надо мной на добрых полторы головы и казался крепким, как каменный столб, но, в отличие от того же неповоротливого Атти, он был на удивление проворным столбом — он теперь не давал себе труда отбивать мои удары, а просто ускользал от них. Он не хотел со мной драться. И это страшно бесило.

— Выкладывай, что произошло! — рявкнул он, в очередной раз пропуская меня мимо. Так оскорбительно, что я не могла коснуться его и пальцем при всем своем мастерстве и скорости. — Я приказываю!

— Отвали, Эйсхард!

В конце концов, это унизительно — кружиться волчком вокруг, будто он заколдован. Проклятье, а ведь он до сих пор не применил дара мерцающего, только отточенные годами тренировок навыки. Гадство!

Я отступила, выравнивая дыхание. Меня колотила нервная дрожь, щеки пекло от пота и слез. Слез? Только не это! Еще и собственное тело меня предало? Надо покончить с нашими отношениями здесь и сейчас, задушить их в зародыше, а я трясусь и плачу?

Я мазнула тыльной стороной ладони по лбу и глазам, стирая влагу. Это просто капли пота, а не то, что ты подумал, Эйсхард. Схватила торчащий из деревянного короба шест — мы использовали их раньше, до того, как перешли к отработке приемов с настоящим оружием. Я в прошлый раз одолела Тайлера на арене, одолею и сейчас.

— Защищайся!

— Дейрон! Бездна и тьма! — выругался он, но шест взял. — Ладно. Если тебе это нужно.

— Мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое!

Он сузил глаза и, прокрутив шест в воздухе, встал в боевую стойку. Я закричала, бросилась вперед и нанесла бестолковый и беспомощный удар, чью силу Тайлер погасил, подставив центр шеста. И снова он не нападал, а только парировал атаки. Играючи.

Я была слишком вымотана физически и душевно, чтобы включить голову и вспомнить тактики, выручившие меня на зачетном поединке. И выбивало из колеи то, что Ледышка не вступал в серьезное противостояние.

— Слабак! — заорала я. — Не смей поддаваться!

Колояр думает, что ты сдулся, а все потому, что твоя тяга ко мне — твоя слабость. Не знаю, как правильно назвать наше притяжение. Это пока не любовь. Но какая-то неодолимая центростремительная сила, бороться с которой так же бесполезно, как оторвать друг от друга Луну и Землю.

Слабости мешают. Слабости приводят к ошибкам. Ошибки — к гибели. Я должна освободить тебя, Тайлер.

Концы наших шестов встретились внахлест, дрожь передалась в руки, почти заставив меня выпустить оружие. Я хотела битву всерьез — я ее получила.

Шест замелькал в руках Тайлера с головокружительной быстротой, я едва успевала отбиваться. «Жало», «коготь», «змей» и «клещи» — я отточила приемы до автоматизма, но теперь держалась лишь на одном упрямстве. На импровизацию не хватало времени.

Но только не Тайлеру. Он усмехнулся, глядя мне прямо в глаза, а потом наглым образом своровал мою же хитрость — объединил разные техники в одну. «Бабочка» и «лоза» — кончик шеста подсекает меня под колени, и я лечу на циновку, не успев сгруппироваться. Шест, грохоча, откатывается в сторону. Я лежу, раскинув руки. Но всего мгновение: со всхлипом втягиваю воздух и начинаю подниматься. Еще не кончено. Какой же ты упрямец, Тайлер! Просто развернись и уйди наконец!

— Дейрон, все! Бой закончен!

— Ни фига!

Не знаю, как у Эйсхарда, а у меня случилось мощное дежавю. Тот же зал, шершавая поверхность циновки под моими лопатками, запах соломы и пота. И я, упорная, будто гуль, поднимаюсь на ноги снова и снова.

Тайлер выругался сквозь зубы и придавил меня к полу своим телом, не позволяя встать. Я чувствовала тяжесть его бедер на своих. Он завел за голову мои сжатые в кулаки руки и крепко удерживал за запястья. Мои мокрые щеки овевало жаркое дыхание, а аромат горьких трав, исходящий от разгоряченного мужского тела, сводил с ума. Внизу живота сам собой закрутился стремительный вихрь. Все мое естество мгновенно откликнулось на близость этого невозможного, бесячего, упрямого, лучшего на свете мужчины.

— Стащи с меня брюки…

Это я сказала? О Всеблагой.

Тайлер, нависнув надо мной, воззрился на меня в полном ошеломлении. Моя ярость, слезы, а теперь и просьба поиметь меня на грязном полу тренировочного зала… Да, Тай, я и сама себя пугаю до усрачки.

К счастью, или к сожалению, Тайлер не собирался исполнять мою просьбу.

— Не так, — тихо ответил он. — Не здесь.

Тайлер отпустил мои руки, почувствовав, что я уже обмякла и не стану бороться. Погладил по щеке, присматриваясь к моим опухшим губам: в разгар боя я их прикусывала в гневе, но теперь они скорее наводили на мысли о наших безумных поцелуях.

Он потянулся поцеловать меня, но я резко отвернула лицо и, если бы не оставалась лежать, пригвожденная к полу, бросилась бы бежать.

— Ты предлагаешь стянуть с тебя брюки, но мои поцелуи вызывают отвращение? — процедил он ледяным тоном, от которого смерзлись внутренности.

Я тяжело дышала, по-прежнему глядя в сторону. Моя решительность трещала по швам.

— Уйди, — взмолилась я.

— Нет! Пока ты мне все не расскажешь!

— Точно хочешь знать? — прошептала я. На глаза набежали злые слезы, но я все равно посмотрела Тайлеру в глаза. — Он меня отравил. Вот так. Целуй теперь, давай. Если не противно целоваться с ходячим мертвецом!

При словах о яде кровь отхлынула от лица Тайлера, он, и так белокожий, сделался бледнее снега. Зрачки расширились, заняв почти всю радужку. Он обшаривал меня взглядом, отыскивая признаки действия отравы. Однако еще до того, как задать сотни мучивших его вопросов, потребовать объяснений, Тайлер накрыл мои губы и,