Предавший однажды - Анна Шнайдер

Стыдно почему-то не было вообще. Неловко — пожалуй. За провокацию, собственную несдержанность и… За то, что Ромка так и остался неудовлетворённым, о чём некоторое время свидетельствовали его набухшие в определённом месте джинсы.

Через минуту все бумаги были собраны, я соскочила с Ромкиного стола и как раз намеревалась пойти в туалет, когда в дверь постучали.

— Сень, заходи! — весело крикнул Ромка, и створка медленно открылась. Почти сразу в неё просунулась лысая голова Семёна.

Коллега с подозрением оглядел комнату, хмыкнул и, заходя уже целиком, кивнул.

— Всё когда-нибудь возвращается на круги своя, — отчего-то пробормотал он, проходя к своему столу. Но тут же разбил всю философичность, бросив Ромке многозначительное: — Водички выпей, друг. А то ты слишком красный.

— Жарко сегодня, — выпалила я и покраснела сама, когда Сеня многозначительно покосился за окно. Там как раз шёл снег.

— Да вообще жара, — подтвердил он, Ромка фыркнул — и через мгновение мы ржали как кони уже втроём.

65

Надежда

Интересно, было бы мне стыдно, если бы не та история с Костей двухгодичной давности и мои нынешние подозрения?

Впрочем, нет — если бы не всё это, я бы не позволила себе ответить на чувства Ромки, даже если бы узнала о них. Хотя он в таком случае и не сказал бы. Прошедшие события — как звенья одной цепи, одно тянет за собой другое.

Меня смущало только одно, и гораздо больше, чем моё моральное падение.

Не тянусь ли я к Ромке лишь из-за кризиса в браке? Не обманываю ли я его, пользуясь его искренностью, а как только разведусь — пойму, что он не для меня?

Я ведь столько лет с ним работала, ничего не замечая. Не думая, не фантазируя, не рассматривая его в качестве партнёра. Что будет с нами, как только мы оба освободимся?

Пока мне было сложно ответить на этот вопрос, и подобное удручало сильнее, чем факт теперь уже моей измены Косте.

Потому что на самом деле то, что случилось сегодняшним утром между мной и Ромкой на его рабочем столе, — не столь важно, как то, что творится в моей душе вот уже два года кряду. И настоящая измена произошла совсем не здесь.

Она произошла в тот день и час, когда я решила остаться с Костей, на самом деле вовсе этого не желая. Изменяя в первую очередь себе, я лгала, лгала и лгала окружающим, делая вид, что спокойно живу дальше. Я довела себя и свою душу до отчаяния и недоверия, до полнейшего неприятия мужа. Ведь по сути-то мне уже неважно, изменяет Костя сейчас или нет, — я не могу принять то, что было в прошлом, как ни стараюсь. Может, я как-то неправильно стараюсь?

Нет. Я просто так и не смогла смириться с предательством. Я, по правде говоря, вообще сомневаюсь в том, что с этим можно смириться. Можно говорить и делать вид, как делала я эти два года. Но по-настоящему принять — нельзя.

Однако Косте я всё-таки обещала три месяца, поэтому в загс пока не побегу. Но правду лучше выяснить — просто чтобы знать, на пустом месте я стала подозревать мужа или не на пустом. Для себя и своей психики — я должна это понимать.

Открыв страницу Оли Лиззи, я написала ей в личку:

«Оля, здравствуйте! Меня зовут Надежда Тарасова, вы знакомы с моим мужем Константином по работе с “Ямбом”. Хотела бы сделать вам деловое предложение, касающееся продвижения одной нашей книги. Могу ли я пригласить вас на встречу завтра?»

Я удивилась, когда ответ прилетел почти тут же:

«Добрый день, Надежда, очень рада с вами познакомиться! Я очень люблю Костю и не сомневаюсь, что у него прекрасная жена!:) Конечно, давайте встретимся».

Почудился мне здесь намёк на их связь или нет? Любит Костю, значит…

Хмыкнув и представив, как я буду рассказывать об этом вечером мужу, я принялась договариваться о встрече с Олей.

66

Надежда

Перед обедом, решив быстро вымыть руки и ополоснуть лицо, я вышла из редакции и заметила Ромку, быстро проскользнувшего на пожарную лестницу. Ей у нас редко пользовались, хотя кое-кто ходил туда покурить, из-за чего на этаже периодически ревели сирены. Не со стороны нашего издательства — мы снимали лишь половину этажа, — в «Сове» курильщиков не было, а с противоположной. Сейчас там снимала помещение какая-то фирма по поставке стройматериалов, и вот они порой баловались курением там, где нельзя.

Подумав, что Ромка тоже намеревается обниматься с сигаретой, я шмыгнула вслед за ним, собираясь пожурить его… и застыла у двери, услышав его голос, раздающийся на пролёт ниже — там, где располагалась небольшая площадка и окно с кадками, в которых выращивались различные комнатные растения.

— Да, Саш, сегодня собираюсь, — говорил Ромка негромко, но вполне спокойно. — Спасибо, выручил, а то у меня денег на съём нет сейчас.

Съём!

Значит, Ромка уходит от жены? И судя по всему, сегодня.

— С ума сошёл? Буду я ещё из-за квартиры с ней… Пусть живёт. Тем более мальчишкам тоже надо где-то жить. Родительская хата младшему брату досталась, я ж говорил тебе вроде. У Михи трое детей, ему нужнее. Он мне даже финансово помочь не может — сам вечно на нулевом балансе и весь в долгах. Ещё бы, такую ораву содержать, и все мелкие. Мой-то старший уже зарабатывать пытается… — Ромка помолчал, видимо выслушивая собеседника по ту сторону трубки. — Нет, прости, не хочу обсуждать ни с кем. Ничего хорошего, но, честно признаюсь, я думал: будет хуже. Может, перегорела она… А может, всё ещё впереди. За детей страшно п***ец как, иногда кажется, что сам скоро с ума сойду. В последнее время сны — один другого хуже, сплошная кровища. Грешным делом даже сомневаться начал — а стоит ли вообще дрыгаться? Жил же столько лет…

Я, открыв рот от ужаса и изумления, стояла на месте, почти не дыша, и слушала, слушала… Не в силах ни уйти, ни подать голос, чтобы обнаружить себя.

Что же это такое?

Страшно за детей?

Сны — сплошная кровища?

Я даже не представляла, как так может быть. Что за брак такой, почему Ромка говорит… подобные вещи? У нас с Костей сейчас тоже отношения не фонтан, но чтобы