Марш-бросок к алтарю - Елена Ивановна Логунова

— Молиться, — предложила я, снимая босоножки.

— А это обязательно надо делать босиком? — заинтересовалась Алка.

— Молиться-то? Нет, думаю, молиться босиком не обязательно, а вот идти по гравию на шпильках — это совершенно точно смертный грех, — объяснила я, пробуя разутой ногой пыльную обочину, как нежная купальщица — холодную воду.

Пыль была мягкой, но под ней там и сям таились маленькие неуютные камешки. Я поняла, что три километра в час мне из себя не выжать. Максимум полтора.

Трошкина тоже разулась, наступила на колючку, пискнула, поджала лапку и посмотрела на меня с тихим ужасом.

«Максимум километр!» — вздохнув, ужесточил прогноз мой внутренний голос.

В пиковой ситуации одни люди начинают соображать лучше, другие, наоборот, тупеют. На сей раз мы с Алкой явно были в числе тупиц. Только через пять минут, уже отшагав метров двести, я сообразила, что мы совершенно напрасно настроились на особо длительный пеший поход.

— Трошкина, мы идиотки! — остановившись, сказала я подружке. — До города тридцать километров, а до нашей дачи всего три!

Алка секунду подумала, потом молча развернулась на сто восемьдесят градусов и потопала в обратном направлении. Я сделала то же самое, и приблизительно через полтора часа мы финишировали на своих двоих там же, откуда стартовали на четырех колесах — у ворот нашей семейной резиденции в дачном поселке Бурково.

Калитка была не заперта. Приволакивая натруженные ноги, мы с Трошкиной вошли во двор. Никто не выбежал нам навстречу ни с приветствием, ни с вопросами, никому мы, несчастные, не были интересны. Впрочем, во дворе никого не было видно. На столе горками высилась недавно вымытая посуда, одним своим видом вызывая у меня волнующие мысли об обеде. В гамаке под старой яблоней матерчатым коконом лежала бабуля. Я поняла, что это она, по укрывающей кокон газете с кроссвордами. От риска повторить научный подвиг Ньютона любознательную старушку защищало только то, что яблоки на дереве еще не созрели. Из окна, прикрытого кружевной занавесочкой, доносились умиротворяющие звуки могучего храпа, позволяющие безошибочно определиться с дислокацией папы-полковника. Мамуля, судя по клацанью компьютерной клавиатуры, предавалась литературным трудам на веранде. И только в зарослях щавеля и садовой мяты кто-то активно копошился.

— Есть кто живой? — позвала я.

— Мертвых никого нет! — строго по существу ответил мне с огорода звонкий детский голос.

— Мне почудилось, или он произнес это с сожалением? — тихо спросила Трошкина.

— На всякий случай, рекомендую тебе держаться молодцом и ни в коем случае не озвучивать жалоб типа «Ах, я смертельно устала!» и «Ох, я совсем труп!» — посоветовала я, приподнимаясь на цыпочки и вытягивая шею, чтобы увидеть, чем занят ребенок.

При моем росте играть в любопытного жирафа совсем нетрудно. Я легко разглядела в сочной зелени съедобных растений Майкла с детским набором для песочницы. Ловко орудуя лопаткой и грабельками, трудолюбивый ребенок сноровисто рыл яму с идеальным, с точки зрения грамотного обустройства последнего приюта, соотношением сторон «один к двум».

— Точно все живы? — забеспокоилась Трошкина.

— Все живы, все здоровы, не волнуйтесь, — сонным голосом ответила из гамака бабуля. — Мишенька просто роет новую компостную яму. Хороший мальчик.

Она свистнула носом и завозилась, поворачиваясь на другой бок. Несущая гамак яблоневая ветвь затряслась. Мне на голову спланировал засохший листок. Он был много легче, чем среднестатистическое яблоко, но все-таки активизировал работу мысли:

— Ба, где твой мобильный? — спросила я, вспомнив, что сейчас главное.

Главным было как можно скорее организовать поиски угнанной машины Дениса. В присутствии Майкла я остерегалась произнести это вслух, но возвращение законному владельцу синей «Ауди» было, без преувеличения, вопросом жизни и смерти. Если Кулебякин не получит обратно свою машину, он нас с Алкой убьет! Личный транспорт для малооплачиваемого милицейского капитана слишком долго был несбыточной розовой мечтой.

— А где твой мобильный? — вопросом на вопрос ответила мне бабуля, которая со стариковской мелочностью дорожит полнотой своего телефонного счета.

— Остался в сумке.

— А сумка?

— В машине.

— А машина?

— Очень хороший вопрос! — угрюмо похвалила дотошную старушку Трошкина.

— А машину у нас угнали, — честно призналась я.

— Угнали мою машину?! — Папулин дремотный вопль выдул из окна занавеску.

— Нет, Борис Акимович, не вашу! — успокоила его Алка. — Нашу!

— Денискину, — уточнила я.

Бабуля вывалилась из гамака, папуля высунулся из окошка, мамуля выглянула с веранды, и даже Майкл с испачканным землицей шанцевым инструментом выполз из мятно-щавелевых джунглей. И все воззрились на меня.

— Может, кто-нибудь все-таки даст мне мобильный телефон, чтобы я могла сообщить в милицию об угоне? — сердито спросила я.

Разумеется, мне дали сразу четыре мобильника. Я выбрала папулин, просто потому, что точно знала: его номер занесен в память сотового телефона капитана Барабанова под ником «полковник Кузнецов». Я надеялась, что старшему по званию капитан хамить не станет.

Но волшебные слова «полковник Кузнецов» действовали только первые пятнадцать секунд.

— Да, Борис Акимович, слушаю! — предупредительно отозвался капитан Барабанов.

— Руслан, это я.

— Инка? — голос лучшего друга и товарища моего возлюбленного милиционера моментально изменился. — Что еще у тебя стряслось?

Хотя я и ожидала такой реакции, мне сделалось обидно. Разве я так уж часто давала повод воспринимать меня как ходячее стихийное бедствие?!

— Это не у меня. У Дениса угнали его любимую машину! — сдержанно сообщила я. — А я не могу заявить об этом в милицию, потому что нахожусь на даче, и вообще, это же не моя машина, а Дениса, а сам он об угоне еще ничего не знает.

— Как так? — удивился Барабанов.

— Ну, ты же знаешь, Денис сейчас в турпоходе, а машину он оставил в городе.

— Понял. Коля!

— Я Инна.

— Коля, живо сообщи гаишникам об угоне синей «Ауди», номер А три-пять-три двадцать три «рус»! — крикнул Руслан, и я поняла, что он не спятил и Колей назвал не меня. — Угон был совершен сегодня... Где, когда?

Трошкина, прижавшаяся виском к моей щеке, чтобы лучше слышать голос в трубке, первой поняла, что непоследовательный капитан Барабанов снова без предупреждения поменял собеседника, и подтолкнула меня локтем:

— Отвечай!

— Примерно полтора часа назад на дороге Бурково — Екатеринодар, приблизительно в трех километрах от поселка! — послушно доложила я.

— Ты же сказала, что Денис оставил свою машину в городе? — с подозрением спросил цепкий мент, моментально уловив несоответствие в моих показаниях.

В воздухе запахло горячей смолой и раскаленными пыточными щипцами. Боязливая Трошкина отшатнулась от трубки и схватилась за голову.

— Может, ты спросишь у меня что-нибудь по-настоящему важное? — Я поспешила демонстративно рассердиться, пока этого не