Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

— Господин Максимилиан…

— Да, оме…

— Я хотел бы прогуляться по территории Схолы… Составьте мне компанию и мы сможем обсудить наши вопросы… Аудитория просто тяжёлая была… Извините, — говорю всё это не убирая руки от глаз — закрыть-то я их не могу!

— Я к вашим услугам, оме…

Всё-таки в бытии омегой есть свои плюсы. Захотел гулять — обеспечьте. И о причинах никто не спрашивает. Пусть вообще спасибо скажут, что говорить согласился. А то послал бы подальше, да ещё и с битьём посуды… Этому, кстати, тоже бы никто не удивился. Омега — что с него взять?

Я, так и не отнимая руки от лица, пил своё вино. Эльфичка, дети, Аделька, Вивочка, где вы? И Лисбет… Оме Лисбет… Только сейчас я с ужасающей чёткостью осознал, что тот психологический комфорт, который я неосознанно создавал в своём доме, для меня так важен.

— Мя-я-а, — раздалось снизу, из-под стола.

Машка! Ты-то откуда!

Мотнув край скатерти гордо задранным хвостом, к моей ноге вышло трёхцветное чудо.

А я знала, что тебе плохо тут будет. И ещё с утра шла за тобой — пришло ко мне от кошки.

Но как!

Я умею…

Тяжеленная кошка, продавливая мне колени лапами, вспрыгнула ко мне. Стул, на котором я сидел, скрипнул. Ткнулась мокрым носом в подбородок, провела лобастой головой по груди. Подсунула усатую морду мне в ладонь, требуя погладить. Прикусила палец убийственно острыми зубами, лизнула и, бесцеремонно повернувшись ко мне задом, принюхалась к запахам, идущим от стола, на котором стояла моя тарелка с недоеденным мясом и овощами.

Максимилиан, вытаращив глаза, безмолвно наблюдал это явление. Наконец, выдохнул, скомкал салфетку, положил её на стол и, подозвав подавальщика, попросил принести пустую тарелку. Машка, поняв неведомо как, что он хочет делать, перепрыгнула от меня на соседний пустой стул, перед ней поставили тарелку и я положил в неё остатки своей порции — что-то аппетит пропал.

— М-р-р…, - снизошли до благодарности и принялись, тарахтя как трактор, уминать нежное мясо.

— Любезный, — подозвал я вертевшегося неподалёку подавальщика-омегу, — карандаш и лист бумаги, будьте добры.

— Сейчас сделаем, оме, — кивнул тот головой и удалился.

Максимилиан отпил вина, поставил бокал на стол и молча смотрел на меня.

В принципе, хороший руководитель должен уметь нарезать задачи тем, кто может с ними справиться. Вот он и нарезал.

Передо мной появился лист бумаги и остро отточенный карандаш.

Несколькими штрихами я набросал силуэты двух человек, альфы и омеги. Смелыми линиями наметил на них похожие по стилю костюмы с пелеринами и плащами до колен или чуть ниже с вышивками согласно геральдике. Мысль била ключом по голове…

— Скажите, господин Максимилиан, эта форма… Обязательно, чтобы мантия была или может быть плащ подойдёт? — остро взглянул я на десятника, оторвавшись от рисования.

Один мальчик у меня оказался в сапогах, а другой в брюках и туфлях. Варианты на выбор, так сказать.

— Против цвета вы не возражаете, оме?

Я молча подвинул к нему лист с нарисованными эскизами одежды.

— О! — взметнулись брови десятника.

— Алый будет смотреться вызывающе, господин Максимилиан, но…

Типа, что уж с вами поделать. Петухи.

Но здешнюю психологию учитывать надо. В наше время было принято в определённых кругах одеваться неброско, но дорого. Присмотревшись, знающий человек понимал, сколько это стоит, как и где сшито. И эти вещи многое могли сказать о том или ином человеке. Но для этого человечеству пришлось пройти большой путь. Повзрослеть, если это можно так назвать. А здесь… Чем ярче, тем дороже. Анилиновых красителей, совершивших в своё время переворот в окрашивании тканей, тут пока нет. Все краски натуральные. И чем ярче краситель, тем он дороже. Если смотреть с этой точки зрения, то Супермум консилиум пошёл нам навстречу настолько, насколько он никому ещё не шёл. Почему, кстати?

Интересный вопрос. А ну-ка…

— Господин Максимилиан…

— Да, оме…

— Скажите мне, факультет менталистики пользуется в Супермум консилиуме Схолы особым статусом?

Десятник сложил пальцы домиком у лица и некоторое время молча наблюдал как Машка, аккуратно и неторопливо поглощала тушёное мясо с тарелки на столе сидя на стуле — кошка значительно выросла и роста ей хватало.

— Умеете вы, оме, вопросы задавать. Всё это, на самом деле, сложно… Я бы не стал так говорить обо всём Супермум консилиуме… Но руководство Схолы… Да… оно прислушалось к нашему мнению по изменению, скажем так, методики преподавания в Схоле в целом. Да и новое направление взаимодействия с Великой Силой… оно…, - он замялся, подбирая подходящее слово, — важно… думаю, важно… очень… Для всех нас…, - закончил он свои размышления.

— И поэтому нас решили одеть как пожарников…

— Что, простите? Я не совсем вас понимаю, оме. Каких пожарников?

— Ну, в смысле… я это…, - теперь замялся я, чувствуя, что прокололся. Какие, к чертям собачьим, пожарники? Кто из них у нас на Земле так одевался? Машины пожарные в красный красили — это да. Но про машины же ему не скажешь… Ладно, вывози, кривая…

— У нас в Великом герцогстве, в лесах жук такой был. Спинка красная с чёрными пятнышками. Жук-пожарник назывался. У него в брюшке железа особая, он мог во врага жгучий секрет выпускать… Далеко выстреливал… собаки его не любили очень.

— Н-да… интересные у вас, оме, сравнения…

— Алая ткань дорога очень, господин Максимилиан. Я смотрю с этой точки зрения. А у меня двое учащихся…

— Не переживайте, оме, я разговаривал с господином ректором. Он обещал, что Схола выделит ткань на пошив мантий…

— Видите, господин Максимилиан, вот оно зримое подтверждение особого статуса факультета… Так может быть, в целях исключения из общего правила не мантии пошить, а плащи? А? Экономия ткани опять же…

— Ну, хорошо, оме, хорошо…, - рассмеялся десятник, — я поговорю с ректором… В конце концов, нигде не сказано, что это должна быть именно мантия. Да и мне нравится то, что вы набросали… Ну, что идём?

— Куда?

— Вы же сами хотели прогуляться по территории Схолы. Ну-у, оме, — Максимилиан развёл руки в сторòны, дескать, для менталиста подобная забывчивость непростительна.

— Да-да, господин Максимилиан, сейчас идём, — я допил вино, промокнул салфеткой губы и обратился к Машке, — ты с нами?

Нет. Валите уже. Кто же после еды гулять ходит? Полежать надо… Я, вон, к нему пойду.

— Господин Максимилиан, она к вам в кабинет собирается идти…

— Ну, разве можно отказать такой замечательной кошке? — развел тот руки, улыбаясь.

Да. Да. Хвалите меня — Машка лукаво зажмурилась.

— Значит так, — начал инструктировать я кошку, —