Отказная жена Феникса или Карьера дерзкой попаданки - Антонина Циль

Гидеон присоединился ко мне через несколько минут. Мы молча поднялись на крышу.

— Что на тебя нашло, Эвери?! — обрушился на меня феникс. — В какие игры ты играешь?

— Все игры – лишь в твоем воображении, — устало парировала я. Разговор с ревизором меня вымотал. И это только начало. — Никаких ограничений моей деятельности в договоре прописано не было. Ты разрешил О’Дулли погостить на острове. Какие претензии?

— Твоя вылазка!

— Это получилось спонтанно. Я же не виновата, что ты игнорируешь мои сообщения в письмовнице!

— Теперь я виноват, да? Ты в своем репертуаре! Приятно же мне было увидеть тебя в бестиарии дэна Лекрева! Еще и гадать, ты это или не ты!

— Приличия были соблюдены, — я потерла глаза и поежилась. — Меня никто не узнал.

— Зато щенок Дуарта Скелла пялился на тебя весь вечер! Потом еще всю дорогу до казарм возносил дифирамбы «прекрасной незнакомке»! Клялся, что найдет тебя и соблазнит!

— Ревнуешь?

Гидеон неожиданно шагнул ближе и больно схватил меня за запястье. Вокруг его пальцев вспыхнуло пламя, и я почувствовала жар. Одновременно вспыхнуло горное масло в каменных кубах по периметру фениксодрома.

— К мелкому драку? Ничуть. Мальчишка влюбился в загадочную лэнью. Такое случается. Ему еще расти и расти. Но ты, верно, забыла, кто такой Дуарт Скелл, его отец? — ледяным тоном проговорил бывший муж.

Вернее, это меня словно изнутри покрыло корочкой льда. По коже пробежал мороз.

— Ты делаешь мне больно!

— Я хочу, чтобы ты вспомнила, — процедил Гидеон.

— Я все помню! — пошла я ва-банк. У меня имелись лишь предположения, но я чувствовала, что предполагаю правильно. — Это он вбил между нами клин! Он… пытался убедить тебя, что я тебе изменяла! Прислал запись с камеры-обскуры, да?

— Что ты болтаешь, Эви? — бывший поморщился. — Никто и никогда не может убедить меня в том, во что я сам не верю! Никакие записи, глупая ты женщина!

— Так ты…

— Никогда в тебе не сомневался, по крайней мере, в плане супружеской верности. Просто негодяй Скелл пытался заполучить тебя в девичестве, но я его опередил. Обычная месть, — Фалькон досадливо фыркнул.

— Тогда почему мы развелись?! Что такого я сделала? — если дело не в Скелле, то в чем же?

— Хочешь сказать, что не помнишь?! — взревел феникс, подтянув меня к себе и зависнув, словно скала.

— Хочу услышать это от тебя!

— Ты обманула меня, Эвери! Солгала! Лгала целых четыре года! И я так полагаю, что твое проклятие, чем бы оно ни было, – до сих пор на мне! Все из-за шахт, да? Ваших шахт! Твоего приданого, которого я так и не получил?

— Это неправда! Я… не понимаю!— неуверенно пискнула я. — При чем тут шахты? Какое проклятие? Я не… проклинаю… не умею… я не маг…

— Что?! Что я слышу? И ты осмелилась заявить об этом сейчас? Именно сейчас, когда выдала себя с головой! Посмотри на наши руки!

Я опустила взгляд. Мне не показалось – это был лед. Он покрывал руку и сталкивался с огнем феникса, шипя, но не давая тому обжечь. Изо рта у меня вырывался пар. Он оседал каплями влаги на лице и волосах Фалькона.

— И даже после этого ты продолжишь утверждать, что лишена магии? — выразительно, не хуже пламени, прошипел Гидеон.

Я, наконец, смогла вырваться. Кожа на запястье саднила. Фалькон отошел к парапету и стоял, скрестив руки и дергая желваками.

— Гидеон, пойми! — устало повторила я. — Что за проклятие? О чем ты говоришь?

— Мы до сих пор связаны… общей аурой, — нехотя процедил феникс. — Надеюсь, ты не станешь лгать, что не понимаешь смысла сего досадного недоразумения?

— В чем смысл сего досадного недоразумения? — эхом откликнулась я.

Феникс фыркнул и повернулся спиной, опершись руками о парапет. Огонь на его волосах постепенно тух – и вот остались лишь искры. Голос бывшего мужа прозвучал глухо:

— Связь должна была прерваться с последним словом моего Отказа. Полностью. Но ты продала свои украшения, а дэн Гогзли Смит, ювелир, обнаружил отпечаток моей ауры на сапфировом гарнитуре. Такого просто не может быть! Мы больше не муж и жена!

— Вот и хорошо, вот и славно. Тебя так волнует какая-то там общая аура?

— Разумеется! Я не хочу прослыть двоеженцем, когда снова женюсь!

— И невеста уже имеется?

— Тебя это не касается!

— Как это не касается? А благословение дать? Передаю, так сказать, почетный приз…

Я прикусила язык, когда Гидеон медленно повернулся и посмотрел на меня… очень выразительно. Я только что познакомилась с его гневом. И, думаю, меня он коснулся лишь краешком. Все-таки великолепное самообладание у мужика. Честно говоря, будь я на месте Фалькона, давно бы свернула Эвери шею. Или себе. Зачем я-то постоянно его провоцирую?

И вот опять:

— Ладно, обойдемся без благословения. Дальше, — бодро продолжила я. — С чего ты решил, что я умею проклинать… и вообще? Меня с детства убеждали, что я бездарность.

Накапав скляночку очередного тонизирующего «сока» в вино, Эвери частенько устраивала сеансы жалости к себе любимой. В качестве психотерапевта иногда выступала Дерси. К сожалению, скромная горничная не отличалась страстью к сплетням и старалась пропускать заунывные причитания хозяйки мимо ушей. А то бы я сейчас знала больше. Отец-тиран. Муж-тиран и сухарь с каменным сердцем в придачу. Прислуга глупа. Жизнь скучна. Бедная Эвери.

— Кто убеждал? Твой отец? — скептически поднял брови Фалькон. — Меня он тоже пытался в этом убедить. Чтобы подороже продать тебя Скеллу.

Ого! У них там чуть ли не аукцион состоялся!

— Но мое приданое… — бросила наживку я.

Пусть милый Гидди сам расскажет. В брачном договоре было оговорено, что наследство Эвери – какие-то шахты на хребте Роу, кажется, не особо прибыльные – полностью переходит в собственность мужа, и при разводе я могу рассчитывать лишь на содержание. Больше я ничего не знала. Скорее бы приехала мама Эвери.

Но Гидеон тряхнул белыми волосами:

— Не стоит о нем… признаю, вспылил. Я знал, на что шел, прося твоей руки. Я достаточно богат, чтобы требовать что-то у разорившегося рода. Что касается магии, повторюсь: ты