Летний сад - Полина Саймонс

земле. – Она показала на все вокруг. – Это она. Прямо здесь, все до самой вершины этого холма. От этой дороги на юго-восток, девяносто семь акров пустыни Сонора, что постепенно переходит в горы. Наша собственность в ширину два акра и – представь! – около сорока девяти акров в длину. Нам понадобится землемер. Думаю, она по форме будет похожа на пирог.

– Вроде Заксенхаузена?

Татьяну словно ударили.

– Зачем ты так? – тихо спросила она. – Это не тюрьма. Это твоя свобода.

Слегка смутившись, он сказал:

– Тебе это нравится?

– Ну, я не стала бы это покупать, если бы мне не нравилось, Шура. – Татьяна замолчала. И снова на ее лице возникло выражение непонятной тревоги.

– Таня, – заговорил Александр, – это место может вспыхнуть само собой.

– Послушай, мы можем просто провести оценку, и, если нам подойдет, мы можем это продать. Никаких проблем. Но… разве ты не видишь? – воскликнула она. – Разве ты не видишь пустыню? Разве ты не видишь горы? – Она показала на них. – Та, что справа от нас, – Пиннакл. Она очень известная. Но наша имени не имеет. Может, мы назовем ее горой Александра?

Татьяна вскинула брови, он в этот момент не играл, хотя и отметил на потом ее озорство.

– Я вижу пустыню. Здесь вокруг нет ничего зеленого. Кроме кактусов, они в воде не нуждаются. Но я не кактус. Мне нужна вода. Здесь нет ни хорошей реки, ни озер.

– Вот именно! – воскликнула Татьяна. – Здесь нет рек! Ни Луги, ни Невы, ни Камы, ни Вислы. Нет озер. Нет Ильменя, нет Ладоги. Нет полей. Нет распаханных мест. Нет сосен, нет сосновых игл, нет берез, нет жаворонков, вообще почти не слышно птиц. Иногда летом залетают ласточки. Но на этих горах нет леса. Нет снега. Если тебе все это нужно, можешь зимой поехать на Гранд-каньон. Желтые сосны растут на милю выше линии снегов в Колорадо. – Стоя рядом с Александром, Татьяна мягко коснулась его. – А ты сам немножко похож на могучий кактус, – тихонько сказала она.

Ладно, Александр видел игру.

– Я не хочу жить без воды, Татьяна Метанова. – Он загасил сигарету и обнял жену. – И мне все равно, от чего ты пытаешься сбежать.

– Я Татьяна Баррингтон, Александр Баррингтон, – сказала она, выскальзывая из его рук. – И я понятия не имею, от чего пытаюсь сбежать.

Он моргнул:

– Я думаю, даже здесь, в Аризоне, может быть луна? Может, даже красная луна, Таня? Большая, низкая, пышная красная луна?

Она тоже моргнула:

– Почему бы тебе не сбросить с себя шестьдесят фунтов амуниции и не поднять оружие, солдат?

Резко развернувшись, она пошла обратно к «номаду», а Александр застыл как столб. Через мгновение Татьяна вернулась с водой, и он радостно напился, а потом пошел искать Энтони. Тот оказался рядом с колючими деревьями, он погрузился в изучение какого-то камня. Но оказалось, что это не камень, а ящерица, и мальчик пришпилил ее к земле острой иглой кактуса.

– Энт, разве мама тебе не говорила, чтобы ты держался подальше от кактусов? – сказал Александр, опускаясь на корточки рядом с сыном и давая ему воды.

– Да, па, – терпеливо ответил Энтони. – Но здесь можно играть с ящерицами.

– Сынок, мне не кажется, что эта ящерица играет.

– Па, их здесь просто море!

– Только не утверждай, что это хорошо. Ты знаешь, как твоя мама боится рептилий. Смотри, ты ее расстраиваешь!

Они выглянули из-за колючего ствола. Расстроенная мать стояла, прислонившись к «номаду», закрыв глаза, опустив руки, подставив лицо солнцу.

Немного погодя Александр вернулся к ней и брызнул на нее водой. Это заставило ее открыть глаза. Александр изучающе смотрел на нее, на ее разгоревшееся лицо, потрясающие веснушки, безмятежные глаза. Оценивал ее с головы до ног. Она была такой волнующе маленькой. И приводящей в замешательство. Качая головой, Александр обнял ее, поцеловал. У ее губ был вкус чернослива.

– Ты просто сошла с ума, мой головастик, – сказал он, наконец отступая назад. – Прежде всего потому, что купила это место. Я действительно не понимаю, что на тебя нашло. Но теперь кости брошены. Пойдем, любительница Аризоны, знаток кактусов, поедим, прежде чем отправимся к оценщику. Хотя нам придется еще найти место, чтобы омыть тела, так?

Они привезли с собой фляги, хлеб, ветчину. Раньше, утром, они купили слив, вишен, помидоров и огурцов в фермерской палатке. Еды у них было много. Они установили тент, сели под ним – в тени было сто градусов – и пировали.

– Сколько, ты говорила, ты заплатила за эту землю?

– Пятьдесят долларов за акр.

Александр присвистнул:

– Здесь ведь неподалеку Скотсдейл?

– Да, всего двадцать миль к югу.

– Хм… Это вроде бы город лошадей?

– О, уже нет, сэр! – сказал агент по недвижимости в Скотсдейле. – Больше нет. Здесь теперь армейская база, и солдаты вроде вас, сэр, возвращаются с войны и женятся на своих милых. А вы молодожены?

Ни один из них ничего не ответил, ведь их четырехлетний сын сидел рядом с ними, раскладывая брошюры агента аккуратными рядами.

– Строительный бум заметен, – быстро продолжил риелтор. – Скотсдейл – многообещающий город, просто присмотритесь и увидите. У нас тут раньше никого не было, как будто мы и не часть Штатов, но теперь, когда война закончилась, Финикс быстро развивается. Вы знали, – с гордостью произнес он, – что наша строительная промышленность на первом месте в стране? Мы уже построили новые школы, новый госпиталь – Мемориальный Финикса, – новый универсам в Парадайз-Вэлли[2]. Вам бы здесь очень понравилось. Не желаете посмотреть кое-что из недвижимости?

– А когда вы собираетесь замостить дороги? – спросил Александр.

Он переоделся в чистые бежевые рабочие штаны и черную футболку. Татуировки, шрамы, голубой номер смерти концлагеря, не важно что, – он просто не мог носить в Аризоне рубашку с длинными рукавами. Риелтор старался не смотреть на длинный шрам, тянувшийся по верхней части руки Александра до синего креста. Сам риелтор был в шерстяном костюме и потел, несмотря на кондиционер.

– О сэр, мы каждый день этим занимаемся! Постоянно возникают новые жилые кварталы. Это превращает фермерский край в настоящий город. Война пошла нам на пользу. У нас настоящий бум. А вы с востока? Мне так кажется, судя по акценту вашей жены. Мне очень нравится ваш Левиттаун на Лонг-Айленде, только у нас дома красивее, если вы не против такой дерзости. Могу я показать вам пару…

– Нет, – вмешалась Татьяна. – Но нас бы заинтересовала возможность оценить нашу собственность. Она находится к северу отсюда, на Пима-роуд, рядом с горой Пиннакл.

Лицо агента скривилось, когда он услышал, что они не покупатели.