Девочка для опасного Альфы - Людмила Александровна Королева

Вите. Остается надеяться, что волки не станут рисковать своими истинными. Мне бы выиграть немного времени. Хотя бы месяц. Этого будет достаточно, чтобы понять, зародилась во мне новая жизнь или нет. Как только беременность подтвердится, можно будет уже по-другому разговаривать с отцом и с Витей. Вот только как продержаться месяц без войны, я не представляю. Может, у мамы есть еще какой-то план?

Глава 25

Я еду уже очень долго. Тело затекло, глаза устали. Пить очень хочется, а воды в машине нет. Знаю, что скоро по пути будет заправка. Остановлюсь там. Заправлю машину бензином, куплю воду и что-нибудь на перекус. Потом мне нужно будет уйти с основной дороги снова на грунтовую.

Останавливаюсь на заправке. Вставляю пистолет в бензобак. Покупаю себе воду, две сосиски в тесте. Покупки отношу в машину. Решаю воспользоваться моментом и сбегать в туалет, а то неизвестно, когда снова удастся сделать остановку. С опасением кошусь на свой браслет. Он, к счастью, серебряного цвета. Покидаю заправку. На душе неспокойно. Продолжаю свой путь. Уже заметно стемнело. Если верить карте, скоро буду на территории серых волков. На развилке дорог беру правее. Замечаю кортеж из черных машин. Они едут мне навстречу. Слышу визг тормозов. Эти черные тачки резко тормозят, разворачиваются, а потом обгоняют меня и зажимают со всех сторон. Они вынуждают меня остановиться. И я подчиняюсь. Слышу, как хлопают двери. В свете фар вижу, что из машин выходят мужчины в черных костюмах. И вид у всех не дружелюбный.

Сижу, не шевелюсь. Дверь с моей стороны рывком открывается.

— Живо, вышла из машины, — рокочет голос отца.

Я поднимаю взгляд на папу. Он в бешенстве. Это заметно по бьющейся жилке на шее, по тому, как ярко горят янтарные глаза. На скулах отца ходят желваки, а ноздри раздуваются. Этот оборотень меня безумно пугает. Я судорожно сглатываю. Чувствую себя провинившимся ребенком.

Отец хватает меня за руку и рывком вытаскивает меня из машины. Папа очень сильный. Его хватка на моей руке усиливается. Теперь точно синяк останется.

Отец рывком разворачивает меня к себе. Глаза в глаза. Папа дышит тяжело.

— Ты… — рычит он угрожающе. — Ты хоть понимаешь, что за твоей головой охотится Гончаров? М? Ты какого хрена сбежала из дома? Одна и без защиты! Ты с ума сошла? О чем ты только думала! — отчитывает он меня, как пятилетнего ребенка.

И я понимаю, что он испугался за мою жизнь, поэтому и злится. Он боится потерять меня. Я без слов резко прижимаюсь к отцу, утыкаюсь носом ему в грудь, обнимаю его руками. И начинаю рыдать. Не могу контролировать свои эмоции. Что-то накатило. Просто обо мне еще никто и никогда так не переживал. А тут нутром чувствую, как сильно этот опасный оборотень меня любит. Чувствую это благодаря своей звериной сущности.

Отец напрягается, заметно теряется. А меня трясет от рыданий. Его черная рубашка промокает от моих слез.

— Шшшш… Тише моя маленькая. Напугал? Прости, — вздыхает отец и гладит меня по голове.

— Я устала… Мне страшно… Я не хочу умирать… — заикаясь, бубню я.

— Ты не умрешь. Я никому не позволю тебя обижать, — заявляет отец и подхватывает меня на руки, как маленькую девочку.

Я интуитивно хватаюсь руками за его шею. Мужчины стоят с непроницаемыми масками на лицах.

— Мирон, машину пригони домой, — отец отдает приказ своему сыну.

— Ты как? — интересуется брат, смотря на меня. — Анют, с тобой все хорошо?

— Не видишь, она напугана? — рычит отец и несет меня к своей машине.

— Охотник научил ее убегать при первой опасности. Вот она и убежала, когда мы все сознание потеряли на празднике, — бубнит Мирон. — Она просто испугалась. А ты орешь на нее. Естественно, она еще сильнее будет бояться. Опять чую ее страх.

— Где ты была, милая? — успокаивающе говорит папа, усаживая меня на заднее сиденье автомобиля.

Отец садится рядом, гладит меня по голове. А взгляд у него цепкий, изучающий. Мне кажется, он меня насквозь видит. Учует, если солгу. От него исходит такая пугающая тяжелая энергетика, что мне не по себе.

— Нигде, — пожимаю плечами. — Просто ездила по округе. Я испугалась. Думала, за мной охотник пришел.

Отец обнимает меня. А меня лихорадит. Это все нервное потрясение. Я так боялась попасть в лапы охотника или других врагов, ехала без отдыха на пределе своих возможностей, поэтому эмоциональный откат случился. На меня вдруг наваливается дикая усталость.

— Виталь, вези нас домой, — отец отдает приказ водителю.

Оборотень, сидящий за рулем, молча кивает. В окно вижу, как другие машины тоже трогаются с места и выстраиваются за нами. А у меня сердце грохочет в висках. Я морально устала. А в объятиях папы так тепло и уютно, безопасно. Даже не замечаю, как отключаюсь.

— Приехали, — шепчет отец мне на ухо.

Я разлепляю веки. Пикнуть не успеваю, как отец открывает дверь автомобиля, а потом подхватывает меня на руки и несет по дорожке к дому. На крыльце стоит мама. Вид у нее испуганный, взволнованный.

— Сережа! Что случилось? Что с Анечкой? — вскрикивает она и бежит к нам.

— Все нормально. Она просто устала. Ну и я немного напугал.

— Сережа! Она же девочка! С ней надо быть мягче, — возмущается мама.

— Я уже понял, — спокойно отвечает отец и заносит меня в дом.

Он с легкостью поднимается на второй этаж, будто я вообще ничего не вешу. Папа заносит меня в спальню и осторожно укладывает на кровать, а потом садиться рядом.

— Хочешь облепиховый чай? Ты голодная? Скажи, чего хочется, для тебя это приготовят.

Мне немного неловко. Не привыкла я к такой заботе, к такому вниманию.

— Пап, прости, — шепчу виновато. — Я не хотела расстроить тебя и маму.

Говорю искренне. Но извиняюсь не за побег, а за то, что полюбила их врага.

Отец прижимается губами к моему лбу, с шумом втягивает в себя воздух.

— Ты капсулы принимала? Которые со следа сбивают волков? Поэтому я не чую твой запах, — говорит он. — Поэтому мы не могли понять, в какой стороне тебя искать.

— Да. Гончаров меня учил всю жизнь прятаться от волков. Я испугалась. Инстинкты сработали. Можно мне салат из овощей и макароны с курицей? Я безумно голодная, — перевожу тему.

— Конечно, — кивает отец и поднимается с кровати. — С этого дня без сопровождения никуда не ходи. Поняла? Это ради твоей безопасности.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Отец выходит из спальни, а мама заходит ко мне. Она садится на кровать, а я бросаюсь в ее объятия.