Все начнется с нас - Колин Гувер

У меня пересыхает в горле, и я откашливаюсь.

— Еще в колледже.

Я давно представляла себе этот момент: что он скажет, когда увидит тату, что почувствует.

Атлас молча глядит мне в глаза, затем снова на татуировку. Он так близко, что я ощущаю на коже его дыхание.

— Почему?

Причин много, но я озвучиваю самую очевидную:

— Потому что я по тебе скучала.

Я жду, когда он наклонит голову и, как прежде, тронет губами мою ключицу. Я жду, что он поцелует меня в губы, прильнет ко мне в молчаливом «спасибо».

Только Атлас не делает ни того, ни другого. Еще мгновение он буравит взглядом татуировку и вдруг отпускает меня, отворачивается.

— Думаю, нам стоит поспешить. Иначе опоздаем, — произносит он каким-то чужим голосом. Сделав пару шагов к двери, он добавляет: — Посижу в гостиной.

Такое чувство, будто мне стиснули грудную клетку.

Атласа как подменили. Не этого я ждала. Несколько гнетущих секунд я стою как вкопанная, потом заставляю себя заняться макияжем. Может, мне показалось и Атлас вовсе не сердится? Может, он так впечатлен, что хочет побыть один, собраться с мыслями?

Отреагировал он странно, как ни крути. Я крашусь, еле сдерживая слезы, а в глазах все щиплет и щиплет. Вот уж не ожидала, что этим вечером Атлас заденет мои чувства.

Я бреду в гардеробную за туфлями и накидкой, затем выхожу из спальни. Не удивлюсь, если Атлас уже ушел.

Нет, он еще здесь, у стены в коридоре: рассматривает фотографии Эмми. Услышав мои шаги, он оглядывается, а затем полностью разворачивается ко мне.

— Вот это да! — Очевидно, он искренне рад, и я в полной растерянности. — Ты очень красивая, Лили.

Мне приятно это слышать, но я никак не отойду от случившегося. Мои прошлые отношения и брак родителей научили меня одному: нельзя заметать проблемы под ковер. Вообще не должно быть никакого ковра.

— Почему моя татуировка тебя расстроила?

Вопрос застает Атласа врасплох. Он теребит галстук и, похоже, тщетно подыскивает слова, поэтому в коридоре повисает молчание.

— Дело не в татуировке.

— А в чем же? Почему ты на меня злишься?

— Я не злюсь на тебя, Лили.

Его слова звучат убедительно. И все же, узнав о татуировке, он переменился, а я не хочу начинать отношения со лжи. Атлас, видимо, тоже: он явно обдумывает, что сказать дальше. Похоже, он предпочел бы не затрагивать эту тему или, по крайней мере, отложить ее на потом.

— Той ночью, когда я отвез тебя в отделение «скорой помощи»… тебе наложили бинт на плечо. — В его голосе слышится надлом, но это ничто в сравнении со взглядом. Вот где настоящее смятение. — Я помню, как ты рассказала медсестре об укусе, но я был слишком далеко, чтобы увидеть… — Он осекается и сглатывает. — Слишком далеко, чтобы увидеть татуировку. Он укусил тебя прямо… — Атлас вновь замолкает. Волнение не позволяет ему закончить предложение, и он переходит к следующему: — Он это сделал из-за меня? Прочитал в дневнике, что твоя татуировка связана со мной?

У меня дрожат колени.

Теперь я понимаю, почему Атлас хотел отложить разговор. Эта тема не для легкой беседы, когда вам пора выезжать на банкет. Я прижимаю ладонь к груди, чтобы успокоиться и ответить Атласу, однако слова не идут.

Я не хочу его ранить, но и лгать не хочу. Тем более выгораживать Райла. Ведь Атлас прав. Райл укусил меня именно поэтому, и как же отвратительно, что Атлас теперь всегда будет связывать мою татуировку с этим ужасным событием.

Я могу ничего не подтверждать. Молчания достаточно. Атлас отворачивается и делает глубокий вдох, чтобы не дать волю гневу. Впрочем, Райла тут нет, и обвинять некого.

Атлас в ярости, но эта ярость меня не пугает.

Я осознаю всю важность момента. Находясь наедине с разъяренным мужчиной, я не боюсь за свою жизнь, поскольку злится он не на меня. Он злится на человека, который мне навредил. Это злость защитника. Между гневом Райла и гневом Атласа целая пропасть.

Атлас вновь поворачивается ко мне. Я вижу, как напряжены его челюсти и вены на шее.

— И как мне после этого общаться с ним культурно, Лили? — спрашивает он и тихо, удрученно добавляет: — Я должен был тебя защитить. Я мог сделать больше.

Мне понятна его ярость, однако винить он себя не вправе. В то время ничьи слова или действия не изменили бы моего отношения к Райлу. Я должна была сделать выводы сама.

Я подхожу ближе к Атласу и прислоняюсь к стене напротив.

— В первый раз Райл ударил меня, потому что я засмеялась. Я немного выпила и сочла забавным то, что забавным не было. И получила.

Атлас отводит взгляд. Не знаю, нужны ли ему эти подробности, но я уже давно хотела с ним поделиться. Вид у него такой, будто ему стоит неимоверных усилий не броситься на поиски Райла. Когда он вновь поднимает взгляд, ожидая продолжения, его глаза мечут молнии.

— Во второй раз он столкнул меня с лестницы. Эта ссора началась из-за того, что он нашел в чехле моего телефона твой номер. А когда он укусил меня в плечо… Ты прав. Он сделал это потому, что прочитал дневники и узнал, с кем связана татуировка. И про магнит на моем холодильнике. — На миг я опускаю голову — мне тяжело наблюдать, как Атлас реагирует на мой рассказ. — Я долгое время думала, будто вела себя неправильно и каким-то образом виновата сама. Мол, не засмейся я тогда, и он не поднял бы на меня руку. Или не стал бы толкать меня с лестницы, не сохрани я твой номер телефона.

Атлас больше на меня не смотрит. Откинув голову назад и уперев затылок в стену, он глядит в потолок.

— Теперь всякий раз, когда я начинаю чувствовать себя виноватой и оправдывать Райла, я думаю о тебе. Я спрашиваю себя, как бы ты поступил на его месте. Уверена, совсем по-другому. Если бы я посмеялась над тобой в похожей ситуации, ты бы тоже посмеялся. И ни за