Главный герой против развода - Марина Сергеевна Орлова

чего никто не ожидал: ранее пассивная и кроткая госпожа собственными руками низвергла экономку и взяла управление поместьем в свои руки. Все вновь замерли в тревоге, полагая, что неумелое управление госпожа будет компенсировать излишней активностью и вмешательством в работу. Но этого… не случилось.

Дворецкий, который до этого был довольно холоден с невестой господина, внезапно образовал с ней симбиоз, и вдвоем они неплохо управлялись без излишних эксцессов. Нормализовалось управление, пресекли коррупцию и фаворитизм, который продвигала Клара и ее приспешники, при грамотном распределении обязанностей эффективность повысилась. Выделять и поощрять работников стали исходя сугубо из стажа и упорства, что подстегнуло здоровую конкуренцию. Все поместье вздохнуло с облегчением, а заявления на увольнения, заготовленные перед свадьбой, были благополучно выброшены.

Но тут, как гром, среди ясного неба, в дом приезжает новая гостья, с полного одобрения господ.

Гостья была довольно неприхотливой и быстро находила язык со всем персоналом. Однако, это лишь сильнее повышало нервозность и тревожное затишье внутри поместья.

Ни для кого не было секретом, что господин Дион вступил в брак по расчету с госпожой Беатрис. Супруги вели себя подчеркнуто вежливо и ни разу не пересекли порога спальни друг друга. Служащие не были дураками, потому особо не болтали, но именно эта сообразительность позволила им подметить и остальные странности. А именно то, что прежде весьма навязчивая госпожа была наиболее холодна с господином, которого прежде боготворила. И, напротив, господин, что не чаял избавиться от навязчивого внимания приставучей невесты, теперь то и дело тайком наблюдал за ней, пытаясь поймать даже случайный взгляд ее зеленых, удивительно выразительных глаз.

Никто прежде и предположить не мог, что их будущая госпожа – обладательница подобной красоты. Помимо внешнего лоска и привлекательности, все единогласно могли подтвердить, что после своих изменений, госпожа Беатрис стала удивительно очаровательная в своей высокомерной, элегантной манере. Настолько, что даже безусловная красота юной гостьи уже не казалась настолько… внушительной.

Все были удивлены появлению леди Лурии Баскал с позволения господ. Но все так же отметили, что господа так же довольно… пренебрежительны к ней, точно та была вынужденной гостьей, которой никто не рад.

Это могло бы послужить причиной для лишней жалости и состраданию к юной леди, тем более она не скрывала, насколько ей одиноко и тоскливо в чужом доме, порой, в поисках компании, проявляя даже излишнее участие в судьбе служащих, отвлекая тех от прямых обязанностей. Но никто из слуг не осмеливался открыто выражать ей свою симпатию.

Никто, кроме Азефа, который, казалось, взял ее под свое покровительство, сохраняя тонкую грань нейтралитета.

И все же, никто не торопился в выводах и не занимал безоговорочную сторону, кроме редких исключений, хотя бы потому что… не было никого, кто не заметил бы откровенное увлечение леди Лурии молодым господином Дионом, которое порой казалось… чрезмерным.

Все знали, что брак господ – фиктивный, в котором нет ни капли любви. Все понимали, что позволение госпожи Беатрис и ее безразличие в отношении девушки, что в ее доме так откровенно увивается за ее мужем, довольно красноречивое.

Все вновь замерли в ожидании перемен. Не то, чтобы все слуги безусловно полюбили свою хозяйку, которая взяла бразды правления немногим больше месяца назад. Не то, чтобы кто-то ревностно отстаивал ее честь. Но все же прислуга, как живой организм, очень чувствительная к переменам в доме своих господ. Перемены радовали лишь в том случае, когда их хотелось. В остальном, они лишь пугали своей неизвестностью. Никто не хотел, чтобы с приходом новой госпожи все вернулось к тому, с чего начиналось. Всех устраивало нынешнее положение дел.

Но никто не был настолько наивен, чтобы не заметить подвешенное состояние, в которое погрузилось поместье с появлением гостьи: госпожа сохраняла спокойствие, даже когда видела откровенные попытки гостьи привлечь внимание господина; господин, который только недавно стал больше проводить время дома, опять стал замкнутым и раздражительным, а гостья, хоть и была со всеми мила, буквально преследовала господина, который под всеми возможными предлогами пытался избежать с ней любого контакта, точно брезговал.

Такое поведение никто не понимал, а спросить не решался, ибо Азеф очень ревностно относился к любым сплетням касательно всего, что происходило внутри поместья.

Сомнение и тревога повисли над поместьем, как недавно перед свадьбой господина. Несмотря на недосказанность, все начинали догадываться, что появление гостьи неспроста и… возможно… она станет новой госпожой дома Краун. Потому прислуга не знала, как себя лучше вести, чтобы не обидеть потенциальную хозяйку и нынешнюю, на случай, если их предположения ошибочны.

Именно об этом думал Азеф, который все больше погружался в свои мысли, что неизменно выливались в мигрень. Особенно, когда дело касалось суженой господина Диона.

Как сейчас:

– Азеф… я такая