Огонь в его душе - Руби Диксон

и странно пахнущими кучами мусора, которые возвышаются на четырех темных кругах. Я перехожу в боевую форму и двигаюсь, чтобы подхватить свою пару когтями, чтобы мы могли быстро передвигаться, но другая самка кричит от ужаса, ее глаза потеют, а моя пара издает недовольный звук «нет », пока я не возвращаюсь.

Хорошо, тогда мы пойдем пешком. Я сдерживаю свое раздражение, потому что, когда я возвращаюсь к своей двуногой форме, Гвен касается моей руки и издает успокаивающие звуки.

Очевидно, что я мужчина, которого легко увлечь хорошенькой парой. Впрочем, я не возражаю против этого. Нисколько.

Итак, мы идем. Две самки придерживаются человеческих тропинок, лавируя между металлическими ящиками. Я держусь в стороне, делая все возможное, чтобы другие хищники — люди или кто-то еще — их не беспокоили, и высматриваю дичь. Они ходят так шумно и так много болтают, что распугивают любую дичь, и к тому времени, как садится солнце, мне нечем кормить моих людей. Я, конечно, учуял неладное на горизонте, но я не оставлю мою Гвен. Если она хочет, чтобы я поймал для нее еду, мне нужно будет изменить форму. Она это знает, и я жду, когда она спросит.

Однако она этого не делает. Вместо этого они указывают на небольшое приземистое здание вдалеке, и становится ясно, что это будет новое гнездо. Здесь пахнет человеком хуже, чем в предыдущем гнезде.

Я не думал, что такое возможно, но я начинаю понимать, что недооценивал некоторых людей и их зловоние.

Я встаю перед самками, низко рыча на Гвен, прежде чем она успевает пройти через дверь и оказаться внутри человеческого улья. Сначала я должен убедиться, что это безопасно. Обычно ветерок доносит до меня любые запахи, но чем больше что -то пахнет людьми, тем труднее отличить новые запахи от старых. Я думаю о том, что было несколько дней назад, когда самец угрожал моей паре, и гнев закипает у меня внутри. Я не почувствовал его запаха, потому что человеческий аромат был слишком многослойным, слишком подавляющим. Я не допущу, чтобы подобное повторилось.

Поэтому я первым делом захожу внутрь и осматриваю местность. Здесь присутствуют разнообразные запахи — грызунов, пыли, опавших листьев, но человеческие — старые и отдаленные. Я продолжаю передвигаться по жилью на всякий случай, высматривая опасность. Когда я убеждаюсь, что там ничего нет, я возвращаюсь в переднюю, где меня ждут Гвен и другая женщина.

— Пойдем , — говорю я Гвен, используя ее человеческие слова. По привычке я пытаюсь связать свои мысли с ее мыслями, но ничего не нахожу. Она еще не приняла мой огонь. Расстраивает, что мы так близки к тому, чтобы поговорить с ней — по-настоящему поговорить и поделиться своими мыслями, — но все еще так далеки от этого. Этой ночью спаривания не будет. Я могу это сказать, просто взглянув на Гвен, что она устала, ее веки отяжелели, шаги замедлились. Я весь день нес ее рюкзак, и когда она тянется за ним, я обнажаю клыки, чтобы дать ей понять о своем неудовольствии.

Она закатывает глаза и легонько хлопает меня по руке, но отходит. Она все меньше и меньше боится меня, что мне нравится.

И она снова прикасается ко мне, что мне нравится еще больше.

Гвен снова берет инициативу в свои руки, двигаясь впереди меня и самки и осматривая окрестности. Она осматривает две комнаты, прежде чем остановиться на третьей, и затем обе самки начинают строить свои индивидуальные гнезда. Маленькая, грязная бросает на меня обеспокоенные взгляды, которые разжигают хищническую часть моего сознания, ту часть, которую я изо всех сил стараюсь держать под контролем. Я сопротивляюсь желанию щелкнуть на нее зубами и вместо этого сосредотачиваюсь на Гвен. Гвен с ее нежной кожей и темными глазами. У меня чешутся когти от желания пробежаться по ее волосам, но я говорю себе быть терпеливым. Скоро настанет время спать.

Тогда я посмотрю, бросит ли она мне вызов своим ртом снова.

Вонючая самка кладет свою подстилку рядом с постелью Гвен, на мгновение задумывается, а затем смотрит на меня. Когда Гвен поворачивается спиной, женщина поднимает свои одеяла и отодвигает их через всю комнату, насколько может. Она снова смотрит на меня, затем ложится, натягивает одеяла на голову и поворачивается лицом к стене.

Глава 23

ГВЕН

Несмотря на то, что в комнате влажно и тепло, Мара забирается в постель, полностью одетая, натягивает одеяла (на самом деле пляжные полотенца) до подбородка и засыпает. Я выглядываю в одно из разбитых пыльных окон старого отеля типа «постель и завтрак », солнце еще не совсем село. Может быть, она просто устала. Я знаю, что устала.

Это был долгий, жаркий день , и мы долго шли. Солнце палило нас весь день, и легкий ветерок охлаждал нас, я вспотела в своей футболке, пока она полностью не промокла на моей коже. Я чувствую себя отвратительно, и мне нужно принять душ, но это было бы бесполезно без новой одежды, в которую можно переодеться. Несколько раз в течение дня я думала о том, чтобы обратиться к Ваану и попросить его измениться и нести нас в полете, но Мара его боится. Я не хотела делать ситуацию хуже, чем она уже есть.

Плюс, есть причины держать Ваана в человеческом обличье и рядом со мной. Дракон над головой привлекает все неправильное внимание — не только человеческое, но и драконье. Он был бы маяком для любого, кто задается вопросом, почему дракон перемещается по местности и не атакует. И хотя пули не могут ранить дракона, это не значит, что люди не пытаются сбить их… и это означало бы, что нам с Марой грозила бы опасность попасть под пули, если бы он нес нас.

Прогулка дает нам время порыться в мусоре и поискать еду или припасы. Более того, прогулка дает мне возможность целыми днями наблюдать за Вааном и видеть, как он реагирует на присутствие Мары. Если он может находиться рядом с ней, не нападая на нее, и она не его пара… тогда это означает, что нет причин не возвращаться в Форт-Шривпорт.

И я хочу вернуться. Мне уже кажется, что я отсутствовала слишком долго.

Ваан беспокойно ходит взад-вперед, пока я не спеша растилаю свою кровать. Пол здесь грязный и скрипучий, и я не совсем уверена, что деревянные доски полностью устойчивы, но, к счастью для нас, все держится на старом, посеревшем