Танец первой жены - Полина Зорина

Айза обрадовалась, что мы возвращаемся домой:

– Я буду чаще видеться с папой! Правда, это здорово, мам!

Зайнаб вышла провожать нас на дорогу и долго смотрела вслед удаляющейся машине.

– Можешь занять любую комнату, – сказала Руфина, как только мы вошли в дом. – Хочешь, переходи в большую спальню.

Я замотала головой. Спальня, которую делили Эмир и Мадина, была больше и светлее, но я предпочла пожертвовать своим комфортом ради сохранения душевного равновесия.

Не знаю, что Расул сказал родителям, но Азамат настоятельно просил меня до конца идды не выходить из дома и не гулять с детьми даже во дворе.

Айза каждый день выносила мозг тем, как она хочет повидаться с папой. Не только мне, но и бабушке с дедушкой.

Звонки Эмира я игнорировала. Он приезжал несколько раз, стоял под воротами, но его не пустили даже во двор. От злости он даже оставил на калитке вмятины кирпичом.

Почти сразу на страничке Мадины появилось видео, где несчастный отец пытается пробиться на встречу с дочерью. Естественно, запечатлены только страдания Эмира, а не его поединок с ни в чем не повинной калиткой.

Это действовало на нервы.

Морально выматывало. У меня даже молоко стало перегорать.

Еще и Азамат вскользь сказал, что адвокат Эмира требует установления неограниченного общения детей с отцом, причем без моего присутствия, так как я создаю негативную атмосферу.

Наш развод в светском суде затягивался.

И я очень боялась, что требования Эмира удовлетворят.

Дома все валилось из рук. Я била посуду, прижигала утюгом вещи, забывала, что у меня готовится еда на плите. Руфина ничего не говорила, полностью понимая мое состояние.

– Я встречусь с Эмиром, и он откажется от своих требований, – пообещал мне Расул накануне очередного судебного заседания. – Бить не буду, – сказал до того, как я успела открыть рот, и улыбнулся.

В ночь перед заседанием я почти не спала. То проваливалась в тревожный, рваный сон, то вскакивала с подушкой, вся в слезах. Мне снилось, что у меня отбирают детей, вырывают их из рук, а я ничего не могу поделать.

В то заседание нас развели.

Эмир согласился на встречи два раза в неделю на моей территории в моем присутствии. Я могла только гадать, чем повлиял на него Расул. Азамат же думал, что это его заслуга: он звонил Эмиру и долго беседовал с ним. Нам с Руфиной он так и сказал не без гордости, мол, смотрите, как веско отцовское слово.

Идда закончилась.

И на следующий день Расул постучал в дверь моей комнаты.

Лицо его было сосредоточенным и хмурым, и я уж было подумала, что случилось что-то плохое.

– Ты говорила, что готова на все, чтобы дети остались с тобой насовсем?

Я с готовностью кивнула. Да я бы все отдала. В том числе и дом, который мне купил Азамат.

Он смотрел прямо, но будто на секунду задержал дыхание.

– Выходи за меня замуж, – его голос звучал твердо, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на сомнение.

Глава 37

На несколько секунд я впала в ступор. Я не ожидала такого предложения. И теперь хлопала глазами, не зная, как реагировать.

– Так Лейла и Айза останутся в роду, их никто не заберет у тебя, – заметив мое замешательство, пояснил Расул.

В памяти всплыли ехидные слова Эмира о том, что Расул попросит моей руки. Тогда мне они показались бредом, но теперь вдруг стали реальностью.

– Я обещал тебе помочь. Это единственный способ. Даже внезапное вдовство не дало бы тебе бо́льших гарантий.

По спине пробежал холодок. Кровь отхлынула от лица. Неужели Расул думал об убийстве?

Видимо, у меня на лице было все написано, потому что Расул вздохнул и негромко произнес:

– Нет, Амира. Я не собирался убивать Эмира. Это чисто гипотетически.

– Чего ты хочешь взамен? – голос мой прозвучал глухо, будто мне не принадлежал.

Прописная истина: в жизни ничего не бывает просто так. За все приходится платить. За безопасность детей я готова была платить дорого. Да что дорого? Я отдам все, что бы он ни потребовал, лишь бы только быть уверенной, что завтра их у меня не отнимут. Даже если цена – я сама.

Расул поморщился, будто мои слова его покоробили.

– Ничего. Между нами ничего не изменится. После никаха мы переедем в мой дом. Так что свидетелей того, как мы живем, не будет. Тебе даже притворяться не придется.

– Все это пустое, Расул. Отец не одобрит, – я знала, насколько в нем сильно уважение к старшим. Против воли Азамата он никогда не пойдет.

– Уже одобрил.

Я недоверчиво покачала головой. Азамат никогда не согласился бы на такой брак. Старший сын берет жену после младшего. Это же повод для бесконечных сплетен. Пятно на репутации семьи.

– Я сказал ему, что или женюсь на тебе, или не женюсь никогда. Он знает, что я от своего не отступлю. Как думаешь, что он выбрал? – Расул улыбнулся устало, но довольно.

– А люди? Люди ведь осудят.

– Осудят, – кивнул Расул, – на то они и люди. В лицо сказать не посмеют. Выждем пару месяцев. Этого достаточно.

Я понимала, что Расул прав. Брак с ним – единственный выход не разлучаться с детьми. Всего-то нужно было сказать «да», не вдаваясь в подробности. Но у меня язык не поворачивался это сделать, пока я не знала его мотивов. Кто в своем уме повесит на себя женщину с двумя детьми?

– Что тобой движет, Расул? Ты лжешь отцу. Не боишься пересудов за твоей спиной. Готов навесить на себя цепи брака. Ты идешь на такие жертвы ради племянниц? Или только потому, что дал мне слово и теперь как человек чести должен его сдержать?

– Скажем так, у меня есть свои причины.

Уклончивый ответ ничего для меня не прояснил.

Эмир считал, что Расул сделает мне предложение, чтобы унизить его. Неужели Расул готов на такие сложности только для того, чтобы поквитаться с братом. Нет. Он не такой. Он честный и добрый. И никогда бы не опустился до такого подлого поступка.

Просто он стал заложником собственного обещания.

Он не нашел другого способа, и теперь вынужден жениться на мне.

– Не надо жертв, Расул, – в горле встал ком. У меня самой жизнь