Нежеланный брак - Катарина Маура

Дион протягивает мне руку, и я робко кладу свою ладонь на его ладонь. Он улыбается и прижимает наши руки к выпуклости на его брюках, от этого мое сердце начинает биться еще сильнее. Он так же поступал и на Гавайях, и тогда я была так же смущена и взволнована.

— Давай, — подталкивает он, в голосе слышится нетерпение. — Сними это.

Я поднимаю на него взгляд, все еще дрожа от остаточных волн удовольствия. Будто я в тумане, будто та часть меня, о существовании которой я даже не подозревала, теперь управляет телом. Я расстегиваю молнию на его брюках, и он глухо стонет, когда я оголяю его черные боксеры. Мое лицо так близко к ним, что стоит мне наклониться хоть чуть-чуть — и его твердый член коснется моих губ.

Могу ли я заставить его потерять контроль так же, как он заставил меня? Если я возьму его в рот, будет ли это так же приятно для него, как было для меня?

— Не останавливайся, — рычит он, голос низкий, властный.

Я кусаю губу и цепляюсь пальцами за пояс его боксеров. Когда его член высвобождается, меня накрывает волна паники. Я не совсем невинная — видела достаточно порно, чтобы понимать, чего ожидать, но… черт возьми. Я чувствовала его через одежду на Гавайях, но видеть — это совсем другое.

Невольно срывается жалобный всхлип. Как, черт возьми, он вообще сможет во мне поместиться? На один короткий миг мне хочется сказать ему, что я никогда не делала этого раньше… но теперь кажется, что уже слишком поздно.

Дион тихо смеется, заметив мое смущение, и я тут же отвожу взгляд. Он заставляет меня вести себя непривычно, и хотя это чувство свободы мне нравится, оно меня немного пугает. Когда он прикасается ко мне, я словно становлюсь другим человеком. Он даже не подозревает, что своими прикосновениями он изменил мое восприятие слова «наказание», лишив его того смысла, который оно всегда для меня имело.

— Теперь твоя очередь, — мягко говорит он. — Ты выглядишь охренительно прекрасно в этом платье, любовь моя, но я не хочу, чтобы между нами что-то было, когда я впервые тебя возьму.

Я прикусываю губу, и меня внезапно охватывает смущение. То, что часть моего тела была прикрыта, создавало ощущение… защищенности, что ли. Я никогда не была полностью обнаженной перед другим человеком, и я не уверена, что готова к чему-то настолько интимному. Это может показаться странным, учитывая все, что мы уже сделали, но я боюсь, что он посмотрит на меня и увидит, что мне чего-то не хватает. В этом платье я выгляжу и чувствую себя невероятно, а без него останусь просто… собой.

— Можно… можно выключить свет? — мой голос дрожит.

Я опускаю взгляд, чувствуя, как неуверенность сжирает тот самый огонь, что он зажег во мне.

— Ни за что, — его голос становится хриплым, прежде чем он притягивает меня к себе.

Я спотыкаюсь и врезаюсь в него, ощущая горячую кожу его обнаженного тела сквозь тонкие слои ткани моего платья. Он держит меня крепко, его взгляд прожигает меня насквозь, пока я, наконец, не набираюсь смелости посмотреть ему в глаза.

— Я не хочу пропустить ни секунды, детка. Хочу видеть каждую чертову деталь, каждый сантиметр твоего тела, каждую эмоцию на твоем лице. — Он делает паузу, позволяя словам осесть глубже, и затем добавляет, почти грубо — В первый раз я возьму тебя при свете, Фэй. Ты кончила для меня дважды за эту ночь, а теперь вдруг решила стесняться?

Я отвожу взгляд, не в силах объяснить свою внезапную уязвимость. Он, конечно, прав. Всего несколько мгновений назад я бесстыдно стонала его имя, но такая простая вещь, как это, заставляет меня чувствовать себя неуверенно.

Дион обнимает меня сзади и начинает расстегивать пуговицы моего платья, его прикосновения такие же терпеливые, как и всю ночь. Когда он вынес меня из бального зала, я волновалась и беспокоилась, но каждое его действие резко контрастировало с его резкими словами. То, что он считает наказанием, — это именно то, что мне, как оказалось, было нужно.

Мое платье расстегивается, и он позволяет ему упасть, обнажая мое тело.

— Черт возьми… — он шепчет, его взгляд намертво приклеивается к моей груди. — Ты хоть в чем-то несовершенна?

Я напрягаюсь и закрываю себя руками, хоть внутри у меня все предательски сжимается от его слов. Дион на мгновение хмурится, но не останавливает меня. Вместо этого он ухмыляется, склоняется ближе и, легко подхватив, поднимает меня на руки.

— Дион, — шепчу я, уткнувшись лицом в его шею, пока он несет меня вокруг кровати. Мои руки обвиваются вокруг его шеи. На миг мне хочется спрятаться, но он избавляет меня от этой необходимости, когда укладывает на простыни и накрывает собой.

Он разводит мои ноги и устраивается между ними, прижимаясь к моей все еще пульсирующей чувствительности, упираясь предплечьями в постель по обе стороны от моей головы.

— Еще раз, — пробормотал он, глядя мне в глаза. — Ты сможешь еще раз для меня, детка?

Что-то в его взгляде заставляет меня перестать прятаться. Он смотрит так завороженно, будто я и правда настолько совершенна, как он говорит.

— Дион… — шепчу я, судорожно вздохнув, крепче прижимаясь к нему. — Я… Мне страшно.

— Почему? — Его голос мягкий, рассеянный. Губы опускаются к моей шее, и он целует меня в том же месте, что и в самолете, вызывая у меня стон. Он усмехается и повторяет поцелуй, стирая из головы все мысли, все тревоги.

— Я мечтал об этом, — шепчет он, скользя губами ниже, к ключице. — У меня впереди целая жизнь, чтобы изучать твое тело, но я хочу запомнить каждый его дюйм прямо сейчас.

Он издает тихий, хриплый звук, прежде чем медленно провести языком по моему соску, очерчивая его кругами, пока тот не напрягается в ответ. Я извиваюсь под ним, чувствуя новый прилив желания.

— Ага, — простонал он. — Тебе нравится, да?

Он переключается на вторую грудь и повторяет все снова.

— Конечно, нравится. Ты же идеальна… моя хорошая девочка, моя жена.

Его свободная рука скользит вниз по моему бедру, меняя положение моих ног. Я подчиняюсь инстинктивно, обвивая его бедрами, следуя за его движениями. Дион отстраняется совсем чуть-чуть, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд затуманен, наполнен желанием.

— Детка, — он сдавленно стонет. — Я не уверен, сколько еще смогу сдерживаться.

Он вновь прижимается ко мне, и то, как его член