Возвращение домой - Евгения Преображенская

Повсюду она видела счастливые лица мужчин и женщин, приехавших в Бешбьяс, чтобы в священное время расцвета древа Любви Сэасим сыграть свадьбы. Она смотрела на чужое счастье и улыбалась прохожим: гостям и горожанам, молодожёнам, детям и пожилым.

Она, решившая было, что тоже заслужила счастье. Сииба беззвучно смеялась, и красные свадебные ткани нарядов казались ей пленительно красивыми. Она особенно любила этот красный цвет: пронзительно алый и насыщенный бордовый – все оттенки крови.

Осторожной и быстрой походкой, украденной когда-то у одной из сумеречных лис, Сииба следовала через шумные площади и проспекты. Постепенно узорчатые плиты под её ногами сменились галькой, затем песчаным берегом. Почва сделалась мягкой и упругой, пахнуло прохладным ветром, принёсшим ароматы моря.

Ближе к воде, освещаемая сотней огней и украшенная гирляндами цветов, высилась сцена. Вокруг неё расположились знатные господа в роскошных одеяниях. Чуть поодаль собирались гости попроще. Сииба не стала приближаться к сцене. Девушка остановилась на расстоянии, но так, чтобы отчётливо видеть открытие торжества.

Будто волна могучей воли прокатилась по толпе, заставив умолкнуть музыку, смех, голоса. В воцарившейся тиши на сцену ступила прекрасная дева. Жемчужно-розовое одеяние её струилось, точно волны в кружевах морской пены. Волосы искрились, словно свежий снег, в свете огней.

– Настало священное время, когда Тьма и Смерть передают власть Свету и Любви, – раздался мягкий, но сильный голос Гьюзайлин. – Весеннее Равноденствие – это невидимая линия светораздела, последний миг величия одной Силы и первый миг торжества другой. Это извечное и единое содружество двух полюсов, двух противоположностей. В первую ночь Празднества Солнца мы приветствуем Элим – одно из двух древ! Почтив его, мы отдадим дань и тёмному Чреву, из которого появился Свет! Здравствуй же, Тьма! – Гьюзайлин низко поклонилась, а распрямившись, устремила взгляд прямо на Сиибу. Жемчужная дева будто ожидала увидеть её, и только ей предназначалась эта речь: – Приветствую тебя, судьба моя…

– Привет и тебе, – одними губами ответила Сииба.

Никто не смог бы услышать слов Безымянной. Никто, кроме той, которой они предназначались. Жемчужный единорог не отвела глаза, но белые ресницы чуть дрогнули. Взгляды «рыцаря» и «зверя» встретились.

* * *

Огромное ярко-синее небо простиралось над головой. Перед глазами застыла бескрайняя бирюзовая гладь, искрящаяся солнечными бликами. Над водой носились, перекрикивая друг друга, белые птицы. Морские волны лизали золотой песок.

Обычно тихие и строгие, дети теперь смеялись и взвизгивали, играя в волнах. Одни, посмелее, уже скинули одежду, плескались, даже ныряли с головой и брызгались в тех, кто замешкался на берегу. Не все рождённые в Нижнем мире научились плавать за прошедшие два года в Сии, но долгая мель и песочное дно позволяли не волноваться за них.

Этот пляж Дженна хорошо знала – одна из бухт залива Арконарис, где когда-то в мир синего неба и яркого солнца пришла маленькая Василиса. Глядя на загорелые фигурки, странница любовалась детьми и вспоминала ту свою радость, совершенно забыв о недавних злоключениях.

Сайрон, сидя чуть позади, обнимал девушку со спины. Она ощущала его дыхание на волосах, слушала песнь его витали, наслаждалась силой объятий. Могло ли существовать во Вселенной большее счастье?

– …Значит, десятеро детей? – пошутил дракон, уловив её мысли.

– Можно и больше, – ответила на шутку девушка. – Помнишь Цветочную гору… не в Ферихаль, а у обезьяньего короля в Калосе? Как тысячу лет назад, так и теперь Маалуцинг собирает сирот, спасает детей из беды.

– Через этот перекрёсток мы вернулись на Север из Эльжануб – «очень практично», как ты любишь говорить, – кивнул Сайрон. – Да и Маалуцинга, пожалуй, забудешь.

– Старенький он совсем стал, – вздохнула Дженна. – А всё такой же весельчак… – она задумалась. – Не хотела тебе говорить, но в первое наше знакомство он чуть не умыкнул амулет Миркира. Если бы не один алриасский вор…

– Тикка – лучший алриасский вор, – улыбнулся маг. – Ты о нём рассказывала, когда мы пили кофе в Нижнем Алриасе.

– Калос, Джаэруб, Дикие земли, Добур – Эльжануб мало изменился, – проговорила девушка.

– Вторая буря почти не тронула Юга, – пояснил Сайрон и рассмеялся: – После маленькой чёрной бури, которая пронеслась по Эльжанубу тысячу лет назад, хранители сплотились и стали сильнее. Тебе нужно было заглянуть к Солу… встряхнуть Северный материк. Тогда, быть может, и единороги примирились бы с драконом чуть раньше, и не было бы той катастрофы.

– Ужасная шутка, Сай, – нахмурилась Дженна. – Ты только что сравнил меня с Врагом…

– Прости, – признал вину мужчина.

Дженна вновь обратила взор на играющих детей, но больше не улыбалась. Неясная тревога закралась в её сердце. Она с силой сжала пальцами смуглые руки супруга на своей талии, точно пытаясь удержать его… это голубое небо, солнце, резвящихся в море детей.

– Люблю пору весеннего Равноденствия в Энсолорадо, – проговорил Сайрон. – Хорошо, что мы вернулись на Север именно сейчас. Я слышал, в этом году единороги собирают всех на Праздник в Бешбьяс. Мы ведь присоединимся к ним? Не в первую ночь, так в третью… в пору цветения древа Любви.

Дженна ничего не ответила, лишь качнула головой.

«Круг замкнулся…» – пронеслась мысль.

За два года до этого. Южный континент.

Полуденное солнце припекало немилосердно, но морской ветер дарил прохладу и свежесть. Он бойко ударял в пластинчатые паруса, которые сотни лет назад тролли позаимствовали у калосских инженеров. Две мачты и надёжная система управления делала суда северян пригодными для дальних странствий через моря и океаны от одного континента Сии к другому.

Били барабаны, и запевали зеленокожие мореходы, однако вёсла их оставались сухими. К чему тратить силу мышц, когда на борту находятся два мага? Дружным песням троллей охотно подпевали ветра, которыми управляла Дженна.

Судно неслось вперёд с невиданной скоростью! Светило танцевало на изумрудной глади волн. Глаза слепили солёные брызги.

Впервые оказавшись так далеко от твёрдой земли, юные путешественники собрались у борта. Во все глаза они смотрели на довольно однообразную – и всё же такую завораживающую морскую стихию. Дети затаили дыхание и лишь изредка взволнованно перешёптывались, обмениваясь впечатлениями.

Среди плеска воды, воя ветра и песен троллей Дженна отчётливо улавливала их мелодию витали. Не страха, но восторга и удивления в ней было куда больше, чем у супруга чародейки. Сайрон, не питавший большой любви к морским просторам, отнёсся к затее жены с меньшим