Темная душа - Ив Ньютон

Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд.

— Прости, что я такая угрюмая, — говорю я наконец. — Всё это меня достаёт.

— Понимаю.

— Ты слишком добр, что позволил мне так легко отделаться.

— Не совсем. Обо мне никогда не говорили, что я добрый.

— Значит, ты не был добр ко мне?

— Я учится в Серебряных Вратах не просто так, Изольда. Как ты думаешь, здесь рады добрым, великодушным существам?

— Значит, ты был крутым парнем, это ты хотел сказать?

— Ну, я бы не сказал, что убил кого-то из-за женщины…

— Не напоминай мне, — застонала я.

— Я могу рассказать тебе об этом ещё раз, но, честно говоря, это тебе не поможет.

— Пропусти третью ступеньку, вторая дверь направо, Страж, — загибаю я пальцы.

— В значительной степени это итог.

— Ты выражаешься не так, будто жил сто лет назад.

— Я приспосабливаюсь. Это моя черта.

— О, хорошо, — медленно говорю я. — Я начинаю кое-что узнавать о тебе. Хамелеон… не многие существа обладают такой способностью.

Он медленно улыбается, и это довольно сексуально.

Чёрт возьми! Почему я сейчас пускаю слюни из-за призрака?

— Нет? — надавила я. — Ты не собираешься мне рассказывать?

— Пока нет. Ты не работала ради получения знаний.

— Верно. Вижу, это подлая черта.

— Похоже, тебе она нравятся.

Я на мгновение задумываюсь над этим. Он не ошибается.

— Я собираюсь в душ.

Он слегка кланяется, и я прохожу мимо него, удивляясь, почему меня больше не беспокоит, что он подглядывает за моими недавними сексуальными похождениями.

Закрыв за собой дверь, я включаю душ и сбрасываю тонкие бретельки ночной рубашки с плеч. Она соскальзывает на пол, и мои соски сжимаются, когда температура в комнате падает, несмотря на горячий душ.

Слегка повернув голову в сторону, я бормочу:

— Нравится то, что ты видишь?

Он отвечает не сразу, заставляя меня обернуться, чтобы убедиться, что он действительно здесь.

Он здесь, его призрачная фигура мерцает на пороге ванной, его глаза с нескрываемым голодом скользят по моему обнажённому телу.

— Может, я и мёртв, но я не слепой, — наконец произносит Уильям, и его голос звучит глубже, чем обычно. — Ты великолепна, Изольда.

Я не прикрываюсь, чувствуя себя на удивление комфортно под его призрачным взглядом.

— Ты довольно смел для человека, который утверждает, что он из более джентльменской эпохи.

— Начало 1900-х годов было не таким ханжеским, как можно было бы подумать из учебников истории, — отвечает он с лукавой улыбкой. — Кроме того, смерть, как правило, избавляет от притворства.

Пар окутывает меня, когда я встаю под душ, позволяя горячей воде струиться по моей коже. Я закрываю глаза, пытаясь разобраться в путанице эмоций и желаний, которые захлестнули мою жизнь с момента прибытия в Серебряные Врата.

— Ты в противоречии, — замечает Уильям.

— Что в этом удивительного? — отвечаю я, нанося шампунь на волосы. — За три дня я из полной изоляции превратилась в центр безумного любовного треугольника. И это даже не считая той таинственной опасности, которая якобы охотится за мной.

— Строго говоря, четырехугольника, — поправляет Уильям. — Если, конечно, не считать меня.

Я замираю, мои руки застывают в волосах, когда он заходит в душ вместе со мной.

— Ты хочешь сказать, что я тебя интересую в этом смысле, Уильям?

— Я хочу сказать, что если бы я был материален, то прижал бы тебя к этим плиткам, мои руки исследовали бы каждый дюйм твоего тела, пока ты не стала бы умолять меня взять тебя.

От его слов по мне пробегает дрожь, не имеющая ничего общего с температурой воды. В его прозрачных глазах такая напряжённость, что мой пульс учащается.

— Довольно бесцеремонно с твоей стороны, — выдавливаю я из себя, смывая шампунь с волос.

— Смерть приносит ясность, — говорит он, и его фигура мерцает, когда сквозь него проходит пар. — Я провёл столетие, наблюдая за происходящим вокруг меня, не в силах принять в этом участие. Я не буду тратить слова впустую теперь, когда кто-то наконец может меня услышать.

Я изучаю его сквозь водяную завесу, этого прекрасного, трагичного человека, пойманного в ловушку между мирами.

— Что бы ты сделал? — я ловлю себя на том, что спрашиваю. — Если бы ты мог прикоснуться ко мне?

Выражение его лица темнеет от желания.

— Я бы начал с твоей шеи, — шепчет он, придвигаясь ближе и протягивая руку. Его призрачное прикосновение — не что иное, как прохладное дуновение воздуха. — Провёл бы по ней кончиками пальцев, почувствовал твой пульс под своими губами. Я бы проследил, как капли воды стекают по твоей ключице, между грудей…

У меня перехватывает дыхание, когда его призрачная рука касается моей кожи, воздух охлаждает там, где он почти касается. Это сводит с ума, эта призрачная ласка, которую я ощущаю, но не ощущаю на себе.

— Довольно точный образ.

Он придвигается еще ближе. Я вздрагиваю от холода, когда он касается губами моих губ.

— Секс — одно из самых приятных времяпрепровождений в жизни. После смерти это пытка.

— Откуда мне знать, — бормочу я. — О жизни.

— Значит, вампир был прав в своём предположении. Ты девственница, Изольда?

Я киваю, ничуть не смутившись.

— Как жаль, что я не могу заявить на тебя права первым. Для меня было бы честью лишить тебя невинности.

— На тебя очень трудно злиться.

— С чего бы тебе злиться на меня?

— Ты вторгаешься в мой душ и видишь меня обнажённой, хотя я не разрешала тебе этого делать.

— Я думаю, это уже в прошлом, Изольда. Тебе вполне комфортно заставлять меня наблюдать за твоим общением с мужчинами.

— Не намеренно. Ты не можешь покинуть эту комнату.

Он улыбается и протягивает руку, чтобы обхватить моё лицо, но его прикосновения нет.

— Это самая жестокая часть моего существования, — шепчет он, и его тело слегка дрожит от волнения. — Видеть, желать, но никогда не прикасаться.

Я закрываю глаза, представляя, какими были бы его прикосновения, если бы он был жив. Тёплые или холодные, нежные или властные. Когда я снова открываю их, его пристальный взгляд прикован к моему лицу с такой силой, что моё сердце учащенно бьётся, но он отодвинулся как можно дальше.

— Я должен дать тебе закончить с душем, — говорит он, но не двигается с места.

— Должен, — соглашаюсь я, протягивая руку за мылом. — Но ты ведь этого не сделаешь, правда?

Его призрачная улыбка становится порочной.

— Ты бы действительно этого хотела?

Я обдумываю его вопрос, пока намыливаю своё тело, намеренно медленно, наблюдая, как его глаза следят за моими движениями.

— Нет, — признаюсь я наконец.

Вспышка голода в его глазах