Развод и запах свежего хлеба - Юлия Ильская

– Я думаю, что не нужно больше ей надоедать, – качает головой Глеб. – я оставил ей свою визитку. Если захочет встретиться, позвонит.

Я не знаю, что сказать на это, просто поглаживаю его по спине.

Резкий телефонный звонок заставляет меня вздрогнуть. Я с удивлением смотрю на экран.

– Кто там? – спрашивает Глеб, увидев моё лицо.

– Анфиса Сыромятникова… – выдыхаю я.

– Отвечай, – напряженно кивает он.

Я принимаю вызов:

– Слушаю вас.

– Вероника, – голос Анфисы Александровны звучит глухо, будто она долго плакала, – Простите, что звоню так поздно. Мне нужно с вами встретиться. Разговор важный, я не хочу откладывать его надолго.

– Конечно, – осторожно отвечаю я. – Когда?

Она молчит секунду, словно решаясь, потом словно в омут:

– Завтра утром, у меня дома.

– Хорошо. Я буду.

Я опускаю телефон и смотрю на Глеба.

– Она хочет встречи…Я думаю она решила дать показания против мужа.

– Только будь осторожна, Ника, они могут сговориться, чтобы нас запутать.

– Буду, – говорю я, вздыхая. – Но я думаю, она наконец поняла, что за перец ее муженек.

Глава 62

Дверь открывается сразу, словно Анфиса ждала меня у порога.

Я смотрю на нее и стараюсь не выдать своего удивления. Куда исчезла элегантная дама с идеальной укладкой и холодным взглядом?

Сейчас передо мной стоит уставшая, измученная женщина, резко постаревшая и сломленная. Взгляд потухший, под глазами залегли темные тени, как будто она не спала сутки.

– Проходите, Вероника, – говорит она, отводя взгляд и жестом приглашая в гостиную. – Спасибо, что согласились прийти.

Я прохожу внутрь, внимательно наблюдая за ней. Сердце неприятно сжимается от того, насколько она изменилась за эти несколько дней. Что-то тяжелое, непоправимое отражается в её взгляде.

– Зачем вы меня позвали, Анфиса Александровна? – осторожно спрашиваю я, когда мы садимся за стол друг напротив друга.

Она нервно вздыхает, теребит край халата и, наконец, поднимает на меня глаза. Голос её звучит устало, надломленно.

– Я хочу дать показания против своего мужа, Вероника. Пусть Виктор наконец-то ответит за всё, что натворил.

Я молча смотрю на неё, пораженная услышанным. Неужели это правда?

– Почему? – тихо спрашиваю я. – Что заставило вас решиться?

Она тяжело вздыхает, закрывает глаза, словно собираясь с силами, затем произносит с болью, почти срываясь на плач:

– Когда вы сказали мне про Карину и… ребёнка, я решила, что это какая-то ошибка. Просто не могла поверить, что Виктор способен на такое. Пошла к нему, показала фотографии и прямо спросила, правда ли это. Мы же договаривались, что между нами не будет лжи, что мы будем честны друг с другом, несмотря ни на что.

Она горько усмехается и качает головой.

– А он… он начал врать мне прямо в глаза, – продолжает она тихо, глядя куда-то мимо меня. – Стал выкручиваться, придумывать какие-то нелепые отговорки, говорить, что это все фальшивка, фотомонтаж, что кто-то его подставил. Но я поняла…он просто трус. Он даже не смог мне признаться…

Поджимает дрожащие губы, переводит дух и решительно продолжает.

– И тогда я пошла к Карине сама. И там… она рассказала мне всё. Как он полностью содержит ее, оплачивает клиники, дорогую одежду, украшения, рестораны…Она смеялась надо мной и моей доверчивостью, Вероника. Представляете?! Она знает такие вещи, которые знал только мой муж и он обсуждал это с ней…

Я сочувственно киваю:

– Понимаю…

– Я повела кое-какое расследование и узнала, что Виктор давно изменяет мне с разными женщинами, просто все это время я была слепа. Он делал вид примерного мужа, идеального семьянина, а сам… всю жизнь меня обманывал.

Анфиса замолкает, прикрыв рот рукой, чтобы не расплакаться. Но слёзы уже текут по её щекам, и она уже не пытается их скрыть.

– Я была такой глупой… – шепчет она с болью. – Я верила ему, поддерживала, прикрывала перед всеми, думала, что у нас идеальная семья, что я нужна ему… А он… просто использовал меня как удобную ширму для своих махинаций. Это больно и унизительно, Вероника. Я не думала, что это будет настолько больно.

Я молчу, чувствуя, как ком в горле мешает говорить. Больно видеть, как она страдает, как разрушилось то, во что она верила всю жизнь.

– Поэтому я решила больше не молчать, – она поднимает на меня заплаканные глаза, в них горит жажда мести, – Я хочу, чтобы он ответил за всё. Я дам показания по всем его махинациям, по фиктивному разводу, по сделкам, о которых никто не знает. И я лишу его всего!

Я тяжело выдыхаю и с уважением смотрю на неё:

– Вы сильная женщина, Анфиса Александровна. Спасибо вам за это. Правда.

Она грустно улыбается и качает головой:

– Нет, Вероника, это вы сильная, вы смогли начать сначала. А я столько лет закрывала глаза на его ложь, боялась признать правду. Но теперь я хочу восстановить справедливость.

– Мы обязательно накажем его! – твердо обещаю я.

Анфиса медленно кивает, вытирая слёзы и собираясь с силами:

– Пожалуйста, Вероника. Помогите мне покончить с этим.

Глава 63

Октябрь в этом году какой-то особенно щедрый и ласковый.

Листья на деревьях уже почти опали, но кое-где ещё цепляются за ветви, горя последними рыжими всполохами. В воздухе пахнет дымком и холодной, чуть промерзшей землей, но это совсем не портит настроение. Солнышко ласково пригревает, позволяя еще немного понежится в его лучах перед длинной зимой.

Мы с Глебом и Ростиславом Борисовичем сидим на террасе, закутавшись в теплые куртки и пледы. Посередине стола стоит огромная миска с шашлыком, который только что сняли с мангала, рядом тарелка с солеными огурчиками, домашний хлеб, свежая зелень и соус, который готовил лично Глеб. Чайник горячего чая стоит рядом на маленькой плите, выпуская в воздух лёгкий пар.

Сегодня мы наконец-то празднуем победу над Сыромятниковым и возвращение моей фирмы. То,