Незваная - Ксения Скворцова

Впрочем, воодушевление продлилось недолго: княжна никогда не бывала в этой части города в одиночестве да ещё ночью. И без того мрачные, опасные подворотни после захода солнца сделались вовсе зловещими. В вонючие тесные закоулки не доносился даже умиротворяющий стук колотушек — городская стража и та предпочитала обходить эти места стороной. Пытаясь выбраться на более прохожую улицу, Мстиша двинулась по знакомому пути, ведшему на торжок, но наткнулась на деревянную решётку, закрывавшую выход: ночью каждый проулок превращался в обороняющуюся крепость. С тоской проводив взглядом торопливо прошагавшего по ту сторону преграды человека, окружённого слугами со светочами и рогатинами — не иначе знатного и богатого — Мстислава в отчаянии побежала обратно.

Главное было как можно дальше уйти от логова Желана, и, не разбирая дороги, княжна кружила по узким запутанным проулкам, прижимаясь к стенам и шарахаясь от редких прохожих. Отовсюду слышались хмельные голоса и брань, смердело прогорклым маслом и палёной шерстью, нищие разводили костры прямо посреди тесных переулков и тут же жарили вонючую рыбу и воробьёв.

Несколько раз Мстишу со смехом пытались схватить за руки и одежду какие-то пьянчуги. Должно быть, этот сброд признавал в ней свою, и только поэтому княжне пока удавалось оставаться невредимой. Она металась среди чёрных теней и неверных огней, словно мотылёк, сбитый с толку светом лучины, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы в какой-то миг перед Мстишей не вырос Бабеня.

— Заблудилась, поди? — обманчиво-ласково спросил он, но когда его пальцы кандалами сошлись на её запястье, княжна поняла, что пропала.

Желан был в ярости. Он избил Мстишу: расчётливо, умеючи, не трогая лица и головы — портить товар было ни к чему — и пригрозил, что, если она снова попытается сбежать, достанет её хоть из-под земли и отдаст на забаву шайке.

Так началась самая тёмная полоса в Мстишиной жизни.

Живя у колдуна, она знала, к чему стремится, и знала, когда её мука закончится, но нынешнему прозябанию не виделось ни конца ни края. Отныне за ней неусыпно следили, и даже в площадной толчее Мстиша ощущала на себе пристальный взор соглядатая. Она всё больше срасталась со своей оболочкой, чувствуя, как и в самом деле исподволь становится Незваной — забитой, слабой и жалкой. Нужно было придумать иной способ сбежать, но силы, как и вера, покидали княжну. Даже если удастся вырваться, что делать дальше? Мстислава не знала, как вернуть мужа. Она очутилась на исподе жизни, и Ратмир стал недостижим. По ночам, дождавшись, пока, вдоволь налакавшись ячменного пойла, переругавшись и до хрипа накричавшись за игрой в кости, разбойники заснут, она пыталась думать о муже, но с каждым новым днём, прожитым под чужой личиной, образ Ратмира становился всё более размытым, подёрнутым дымкой. Мстише казалось, что она снова падает в чёрный поруб, и воспоминания о муже, точно отблески далёких звёзд, делались всё тусклее и обманчивее.

В ту яму, куда она нынче провалилась, не достигал небесный свет.

Снова и снова просыпаясь в разбойничьем притоне, пропитавшемся запахами ворованного добра и людского горя, снова и снова отзываясь на чужое имя, которым её называли эти страшные существа, взахлёб хвастающие друг другу, как пырнули кого-то ножом или свели овцу из-под носа слепого старика, Мстиша начинала сомневаться: а была ли другая жизнь? Была ли она сама когда-то другой, той далёкой красавицей-княжной, или всё это лишь пригрезилось ей в тяжёлом угарном сне? Когда на прощание Шуляк заповедал ей помнить, кем она являлась на самом деле, его слова показались глупостью. Разве можно забыть? Но теперь Мстислава понимала: старик зрил в корень.

***

В воздухе висела крепкая взвесь запахов горячих калачей и дёгтя, пряного сбитня и свежевыделанной кожи, калёных орехов и деревянной стружки, человеческого и лошадиного пота. Хотелось есть и пить, и Мстиша с тоской думала, что до вечера ещё далеко. Взмокшая рубашка прилипла к спине, и княжна уже собиралась закатать рукава, когда вспомнила про обезображенные запястья: к порезам теперь прибавились синяки, что оставил Желан.

Народу было так много, что плыла голова. Перед очами стояла круговерть лиц — пучеглазый мужичонка, парнишки-подлётки, дородная баба в огненно-рыжем платке, красивая девушка с голубыми глазами и толстой косой. Та, последняя, мазнула по Мстише коротким безразличным взглядом, но княжна успела заметить, как легонько сморщился ладненький носик и чуть дёрнулась верхняя губа. В мимолётном взоре были брезгливость и презрение, и что-то всколыхнулось в душе Мстиславы. Ведь это ей, Мстише, было позволено так смотреть на дурнушек, которым повезло в жизни меньше, на тех, кого Пресветлая обделила своими дарами.

Мстиславу захлестнуло обидой. Она была готова вскочить и погнаться за дерзкой незнакомкой, схватить за плечо и сказать, что она и в подмётки не годится настоящей Мстише, что рядом с ней девчонка казалась плюгавой замарашкой. Но злость бесплодно колыхнулась и замерла. Она была Незваной. И она умрёт Незваной, если ничего не сделает! Нельзя больше позволять мерзавцу Желану распоряжаться её жизнью! Нельзя сидеть сложа руки!

На этот раз подготовиться к побегу следовало куда более основательно. Мстиша понимала, что если Желан снова её поймает, то наверняка убьёт или оставит калекой — тело до сих пор несло на себе багрово-жёлтые следы его гнева. Поразмыслив, княжна уселась перебирать остатки Незваниного наследства, надеясь, что сумеет найти в них что-то полезное. Несомненно, лучшие и ценные зелья ведьма забрала с собой, оставив у Шуляка лишь самые никчёмные, но наверняка даже им можно было найти применение. Но, в очередной раз оглядев все скляночки, о содержимом которых она не имела ни малейшего понятия, княжна тяжело вздохнула. Она уже собиралась захлопнуть ларчик, когда заметила закатившийся в угол голубоватый пузырёк. Сонное зелье, которым Незвана как-то потчевала Ратмира.

Мстиша осторожно взяла скляницу в руку и задумалась. Зелья было слишком мало для того, чтобы усыпить всех разбойников. А некоторых? Хотя бы тех, что ходят с ней на торг? Она не знала, получится ли наверняка, но попробовать стоило. Если Мстислава не выберется из лап Желана в ближайшее время, то рано или поздно он заставит её повторить судьбу своей матери.

Она решила подлить снадобье в сулею с квасом, которую каждое утро наполняла им с собой Тютка. Незаметно сделать это под носом у старухи оказалось несложно, и вдобавок к зелью Мстислава слила в квас нашедшиеся рядом остатки крепкой браги: от хмеля только сильнее потянет в сон. К радости княжны, день выдался жаркий, и ещё до полудня сулея оказалась опустошена. Трудно было уследить, кто