Незваная - Ксения Скворцова

Чернавка открыла перед ней дверь в ту самую повалушу, где Хорт допрашивал её в первый раз, и, дождавшись, пока Мстиша войдёт внутрь, бесшумно притворила её за спиной гостьи. Несколько мгновений Мстислава стояла в нерешительности у порога, и воевода окликнул её:

— Проходи.

Мстислава послушно двинулась вперёд, лишь мельком взглянув на Хорта, сидевшего за столом. Всё её внимание было приковано к стоявшему у стены Ратмиру. Сложив руки на груди, княжич с отрешённым видом смотрел себе под ноги, не проявляя ни малейшего интереса к вошедшей Мстише.

Хорт указал ей на скамью, и княжна опустилась, по-прежнему не отводя взгляда от Ратмира. Голова кружилась, перед глазами всё плыло. Для Мстиславы эта встреча значила слишком много, чтобы суметь скрыть охватившие её чувства, да она и не пыталась. В конце концов, Незвана тоже любила Ратмира, пускай он мог и не догадываться об этом.

Мстиша так много раз воссоздавала в памяти его облик, его лицо, страшась забыть, страшась никогда больше не увидеть, что не смогла сдержать навернувшиеся слёзы. Она быстро сморгнула их, чтобы не застили глаза, с прежней жадностью продолжая вглядываться в родное лицо. Но если Мстиславу трясло от волнения и переполняющих душу нежности и боли, то Ратмир выглядел отстранённо и безучастно. Кажется, он даже не слышал, что она вошла. Чело княжича пересекала хмурая складка, глаза были задумчиво устремлены вниз, а уголки губ то ли разочарованно, то ли горестно опустились.

Мстислава пришла на встречу с мужем, Ратмир — с портившей ему жизнь ведьмой. Мстислава сгорала от любви и отчаяния, Ратмир был холоден и равнодушен.

Против воли Мстиша шумно вдохнула, и звук вывел княжича из оцепенения. Он вскинул голову и посмотрел прямо на неё.

О! Если миг назад Мстислава молила о том, чтобы он, наконец, заметил её, жаждала его взгляда, то нынче горько сожалела о своём желании. Она вдруг с отчётливой ясностью вспомнила их свадьбу и тот чужой, незнакомый взгляд Ратмира в зеркале, когда Мстишу повили, и он в первый раз посмотрел на неё в новом облике. Тот ужас был мимолётным и быстро развеялся облегчением и смехом. Тогда Ратмир притворялся. Но сейчас всё было иначе. Сейчас он смотрел на неё не просто как на чужую. Его ледяной взор был полон неприязни и почти брезгливости. Мстиша и не подозревала, что он может так смотреть. Куда проще было бы перенести его ненависть. Ярость. Гнев. Что угодно, только не это.

Ратмир отвёл глаза. Из жара Мстишу бросило в холод, и она обняла себя руками, пытаясь согреться. Медленно, словно с неохотой оторвавшись от стены, княжич подошёл к ним. Присев на край стола, он опять взглянул на Мстиславу и, кивнув, сухо проговорил:

— Здравствуй.

Было очевидно, что каждый взор, каждое слово, обращённое к Незване, давались ему через силу. Ратмиру приходилось преодолевать себя, чтобы говорить с ней. Сглотнув, Мстиша склонилась в ответном приветствии. Теперь, когда княжич вышел из тени и она могла как следует рассмотреть его, Мстислава изумилась. После обращения и затяжной хвори Ратмир первое время выглядел пугающе. Он долго выздоравливал, но к сроку их с Незваной отъезда от Шуляка почти полностью вернулся к своему обычному облику, разве что под глазами всё ещё лежали синеватые тени, да от постоянного пребывания взаперти смуглая кожа побледнела. Но, главное, Ратмир светился внутренним светом. Он был счастлив, и хотя Мстише не довелось говорить с ним и все задушевные вечерние беседы достались Незване, она понимала: избавление от волчьей шкуры окрылило её мужа. Над ним больше никогда не станет довлеть чужая воля, на его руках не бывать невинной крови, он перестал быть чудовищем, которым всю жизнь считал себя.

Он, наконец, был свободен.

Но нынче Мстиша видела перед собой иного человека. Его плечи были опущены, будто он не мог вдохнуть полной грудью, а на потемневшем лице лежала мрачная тень. Отблеск лучины тщетно пытался обласкать заострившиеся скулы, и трудно было не заметить, как сильно осунулся Ратмир. Несмотря на безразличный вид княжича, его пальцы беспокойно барабанили по краю стола, точно от нетерпения или какой-то тревожащей мысли.

Неужели Ратмир снова был болен?

Заметив, что она рассматривает его, княжич нахмурился ещё сильнее.

— Не ожидал тебя тут увидеть.

Мстислава слабо пожала плечами.

— Хорт сказал, что в его доме попросила защиту девушка, сбежавшая от разбойников. Какое чудесное совпадение, что ею оказалась именно ты. — Ратмир приостановился, давая ей возможность ответить, но Мстиша лишь поджала губы. Княжич чуть слышно хмыкнул, неверяще качнув головой, и, видя, что не дождётся ответа, нетерпеливо спросил: — Так как ты здесь оказалась?

Мстислава растерянно перевела взор на воеводу, точно ища поддержки, но Ратмир не дал ему ничего сказать:

— Я знаю, что ты наговорила Хорту. Теперь я хочу услышать это от тебя. Почему ты ушла от Шуляка? Почему пошла в город? Почему постучалась в ворота моего друга?!

Мстислава опешила от его напора. Она и не знала, что Ратмир мог быть таким раздражённым. Злым. Но ей нечего было терять. И почти нечего скрывать.

— После того, как вы с княжной уехали, я поняла, что не хочу провести остаток жизни в лесу. Поняла, что тоже могу перебраться в город и зажить по-другому.

— Почему Хорт? — подался вперёд Ратмир.

— Я искала не его. Я искала госпожу Векшу. — Мстиша наконец совладала с волнением и выпрямилась, смело встречая обвиняющий взгляд. Она по привычке потянулась к кольцу, которое обычно крутила, чтобы успокоиться, но, не почувствовав знакомой прохлады под пальцами, опомнилась и отдёрнула руку. — О ней мне рассказала твоя супруга, княжна Мстислава.

При упоминании имени жены Ратмир изменился в лице. На самый короткий миг по его челу пробежал странный отсвет. Смущения? Боли? Стыда? Или всего вместе? Но княжич быстро справился с собой, вернув непроницаемую хмурую личину на место.

— Она сказала, что госпожа Векша — самая добрая душа во всём Зазимье, если не белом свете, — пользуясь недолгой растерянностью Ратмира, продолжала Мстиша, — и когда я попала в беду, её имя было первым, что пришло мне на ум. Сказать по правде, кроме неё я никого и не знаю в городе.

От Мстиши не укрылось то, как просияло лицо Хорта, и она внутренне улыбнулась: как просто