Победитель будет один - Карина Вальц

– Обожаю Монако, – охотно подхватил Давид. Его благодушная версия была самым невероятным событием за последние недели, а может, даже годы. По крайней мере, Соня не припомнила похожих чудес. – Не зрительская трасса, но гонять там тяжело и весело. А еще Монако – моя первая… – Он поиграл бровями и пояснил для Кори: – Первая авария в «Формуле-1». А первая – всегда самая важная и незабываемая.

– Твоя авария была ужасной для первого раза, – припомнила Соня.

– Угу. – Он опять обратился к Кори: – У меня отказали тормоза, и я на полной скорости влетел в барьеры, вообще ничего не смог сделать. Скорость, конечно, была не за триста километров в час, но приличной. И последовал удар, я выбрался из машины с мыслью: «Porca miseria! Это было страшно, но… не так, как я представлял, совсем не так». Потом аварии перестали пугать вообще. После первой перестаешь беречься.

– Что тоже не очень хорошо, – заметила Соня.

Давид – талант и чемпион, но его философию лучше не брать на вооружение младшему поколению в лице Кори. Хотя отношение к авариям – известный факт. Как и то, что именно первая авария меняет для гонщиков многое. Первый раз лететь в стену особенно страшно, даже если не признавать этого вовсе. Базовые человеческие инстинкты не подавить, от них не убежать. Конечно, все всегда индивидуально, но Давид пришел из «Формулы-3», где совсем другие скорости, для него первая авария была важным этапом.

У аварий была и обратная сторона: иногда утерянная по молодости осторожность резко возвращалась, стоило попасть в ту самую аварию, уже не первую, но по-настоящему опасную, про которую можно сказать «на грани», которая заставляла осознать рискованность выбранного вида спорта.

– Может, и так, но осторожность пагубно влияет на скорость. Поэтому мой тебе совет, малой: дай неизбежности случиться. Например, на узких улочках Монако.

– Механики будут счастливы получить разбитый болид на ровном месте.

– Это может быть практика.

– Тогда они будут счастливы вдвойне, восстанавливая машину ночью.

– После гонки завалимся в казино, отметим событие, – не обратив внимания на реплику Сони, продолжил Давид. – Это традиция. Повезло, что ты канадец, а не монегаск, как Луи. С ним вход в казино проблематичен[27].

– Не разбивай болид, авария случится и так, – обратилась Соня к Кори.

– Но ты позволь ей случиться, – добавил Давид.

– Только не провоцируй.

– Но и не избегай.

– Угу. Как Давид. А потом отдавай очки главному конкуренту по чемпионату.

– Туше!

Самолет начал снижаться. Кори так ничего и не сказал.

Гонка 7. Монако

Глава 41

– У меня галлюцинации или передо мной сама Соня Ридель? – Вайсберг широко улыбался, его светлые волосы при ярком солнечном свете казались совсем белыми, с серебристым отливом. Или солнце ни при чем, а дело в чуть покрасневшем лице, которое создавало причудливый контраст? Жара накрыла все побережье, включая Монте-Карло, и не щадила светлую кожу, Соня знала это по себе. У нее тоже обгорел нос, когда она пять минут постояла на балконе номера, наслаждаясь утренними лучами солнца.

Обычно подготовка к воскресной гонке начиналась в понедельник, но во время тройника привычный распорядок сдвигался. И в свой единственный свободный день Соня оказалась на пристани возле хваленой яхты Кифера Вайсберга. Она была белоснежной и сверкала на солнце.

– С галлюцинациями не стоит ехать следующую гонку, – ответила Соня, – лучше уступить место резервному пилоту и проверить голову.

Кифер подал ей руку и помог забраться на борт:

– Зачем? Меня все устраивает.

– Это прекрасно, но кто-то может сообщить судьям о потенциальной опасности.

– Только не ты.

– Я уже набираю сообщение.

– Ты же галлюцинация, забыла? Моя галлюцинация, а значит, не можешь сделать что-то мне во вред. Все схвачено.

– Почему я раньше не подозревала, что ты такой болтун?

– Аналогично, Ридель. Всегда думал, что ты не лучше вашего новенького. Но хватит о гонках. – Он притянул ее к себе, окинул тягучим взглядом лицо и остановился на губах. – Я говорил, что ты красивая? Даже удивительно красивая, учитывая, как давно мы друг друга знаем… Может, все дело в яхте – она подходит тебе больше, чем гоночная трасса и унылая форма «Зальто».

Соня насмешливо улыбнулась:

– Только ты мог уместить «хватит о гонках» и «Зальто» в одно предложение.

– Это я еще сдержался и не сказал, что красный тебе подошел бы больше.

Не дав ей ответить, он склонил голову и поцеловал ее. Не серьезно, скорее играючи, ведь он не переставал улыбаться. Хорошее настроение у человека.

Соня в очередной раз поразилась, насколько ей с ним легко и комфортно. А Соне со всеми сложно, особенно в моменты, когда требовалось шагнуть за рамки формального общения. Она справедливо считала себя человеком без особых интересов, который больше может рассказать о конструкции болида или авариях прошлого века, чем о хобби, или интересных местах, или о чем там нормальные люди говорят. Но кому интересно слушать о болидах или авариях пятьдесят восьмого года? Никому. А с Вайсбергом она не задумывалась, каждый их разговор складывался сам собой. Соня – невероятно! – даже шутила. И это не имея чувства юмора.

В одном из интервью Кифер сказал, что в детстве часто считывал эмоции отца. Так он понимал, обернется ли гнев Филиппа ночевкой в машине или все обойдется обычным молчанием. Это старое интервью, Киферу тогда было лет восемнадцать, вот он и разговорился… Но Соне запомнились те его слова настолько, что годы спустя они всплыли в голове. Теперь она думала, а нет ли у Кифера привычки подстраиваться под всех людей в принципе? Может, именно поэтому с ним так легко и комфортно? А может, Соня слишком глубоко копала и много думала?

– Идем в кокпит, будешь смотреть, как я управляюсь с яхтой. Ты наверняка впечатлишься, но постарайся держать себя в руках. Я хочу показать тебе пару интересных мест.

– Одним местом ты бахвалишься со времен Бахрейна, с ним все понятно. – Соня поднялась по лакированным ступеням в кокпит и повернулась к спешащему за ней Киферу. – Про второе лучше не спрашивать?

– Ты вгоняешь меня в краску, Ридель.

– А я думала, ты просто на солнце обгорел.

Вайсберг усадил ее на кожаный диван, показал, как можно выбрать музыку на панели управления, сам же устроился в кресле капитана. Вскоре они проплыли по порту Эркюль, минуя сотни других таких же белых и блестящих яхт.

Порт был ярким символом Монако. Порт, а еще этап «Формулы-1», которая у многих ассоциировалась именно с этой старой городской трассой, слишком узкой и неудобной для современных гонок, но все равно вечной и незыблемой –