Кто хочет замуж за герцога? - Сабрина Джеффрис

Оливия, обойдя стол, направилась к двери, но Торн схватил ее за предплечье.

Окинув ее наряд откровенно дерзким взглядом, он спросил:

— Вы надели это, чтобы дразнить мистера Джанкера или чтобы мучить меня?

— Я надела этот наряд, потому что он мне нравится, — любезно ответила она. — А ваша вызванная им ревность всего лишь вишенка на торте. Впрочем, очевидно, мистеру Джанкеру он тоже понравился, — сказала она только для того, чтобы поддразнить Торна. — Судя по тому, как он на него смотрел.

Глаза Торна потемнели, словно небо перед грозой.

— Он пялился не на платье, а на вас. — Проследив, чтобы не заметил лакей, Торн провел пальцем по ее шее от впадинки за ухом вниз, в ложбинку декольте. — Он гадал, что почувствовал бы, если бы взял в рот ваш сосок, и строил планы, как бы остаться с вами наедине, чтобы точно узнать, каковы вы на вкус.

Оливия держалась стойко, несмотря на то что и слова его, и ласка вызвали в ее теле вполне предсказуемый отклик.

— Так вы умеете читать мысли мистера Джанкера? — насмешливо спросила она.

— О да, — дыша ей в ухо, ответил Торн. — Потому что, уверен, он думал о том же, о чем и я на протяжении всего ужина. И что он хотел делать с вами то же, чего хочу и я. Долго. Самозабвенно.

Стойкость требовала от Оливии немалых усилий. Нетвердой рукой она вытащила его палец из выреза платья.

— Не меряйте всех по себе, — дрожащим голосом сказала она.

— Уверяю вас, Джанкер думал именно так.

— Слушая вас, ваша светлость, я бы ни за что не сочла вас с Джанкером друзьями.

— Вы — единственная из всех, кого я знаю, в чьих устах «ваша светлость» звучит как оскорбление.

— А вы — единственный из известных мне господ, кого может оскорбить обращение «ваша светлость».

— Лишь потому, что вы пользуетесь им, чтобы меня унизить.

— Почему вы так решили? Вы умеете читать и мои мысли тоже? Тогда мне, пожалуй, следует считать вас провидцем. Смею думать, что британское общество гипнотизеров с удовольствием приняло бы вас в свои ряды.

— А вы? Вы бы приняли меня?

— В каком качестве? Развлечь себя я могу и без вашего участия, — возмущенно ответила Оливия.

— Оливия, я не это…

— Мой брат еще вас не утомил? — спросила оказавшаяся на пороге комнаты Гвин. — Мне кажется, он сильно злоупотребляет моим гостеприимством. — Гвин прошла в столовую, и Оливия с Торном словно по команде расступились. — Торн, у тебя есть свой дом в Лондоне. И, принимая во внимание наши планы на завтра, тебе бы стоило вернуться к себе и отдохнуть перед дорогой.

— Да, конечно, — сказал Торн, не спуская глаз с Оливии. — В десять утра я буду здесь. Постарайтесь к этому времени успеть собрать вещи.

— Непременно, — сказала Гвин, подталкивая брата к двери. — А ты уходи. Если я не высплюсь, то буду храпеть всю дорогу в карете. Ты ведь этого не хочешь, верно? Так что спокойной ночи, милый принц.

Торн приподнял бровь.

— Ты ведь знаешь, что только что процитировала слова Горацио, обращенные к мертвому Гамлету.

— Неужели? — с озорным блеском в глазах удивилась Гвин. — Как-то не заметила.

— Я лишь хочу сказать, что надеюсь на то, что ты не желаешь моей смерти.

— Конечно, не желаю, — подмигнув Оливии, ответила брату Гвин. — Я лишь желаю, чтобы ты ушел и дал нам с Оливией отдохнуть.

— Ну-ну, — сказал Торн и поцеловал сестру в щеку. — Увидимся утром.

Оливии он церемонно поклонился и сказал на прощание:

— В отличие от Джанкера, я не стану делиться своими планами на грядущую ночь, но вам я пожелаю крепкого сна и приятных сновидений.

Оливия проводила его взглядом и глубоко вздохнула. Она предпочла бы спать без сновидений. Потому что если ей суждено сегодня ночью видеть сны, то они будут о нем. Она не хотела, чтобы он продолжал играть с ее чувствами. С одной стороны, его отношение к ней изменилось к лучшему, с другой — его отношение к браку, кажется, осталось прежним, а на балу у Гвин он со всей категоричностью заявил ей, что не намерен повторно делать ей предложение. Чтобы не пропасть, Оливии следует быть крайне осторожной в его обществе.

Рассчитывать на то, что он пощадит ее репутацию и на этот раз, бессмысленно и глупо.

Глава 10

Утром следующего дня Гвин, Оливия и Торн отправились в Роузторн. Торн выспался и хотел бы поболтать, но Гвин и Оливия, по всей видимости, не были расположены к приятной беседе. Единственная тема, которая интересовала Гвин, это обсуждение ее предстоящего «заточения». Торн зевал от скуки.

Сразу по приезде Торн показал Оливии здание, которое выбрал для ее лаборатории, но Оливия настояла, чтобы в помощники ей определили лакея, и Торну пришлось ретироваться.

Три последующих дня Торн почти не видел Оливию: ему было отказано в праве посещать ее во время работы, и он, пусть нехотя, но согласился с ней в том, что лаборатория — слишком опасное место для свиданий. К тому же у него у самого накопилось немало дел. Предстояло встретиться с арендаторами, решить кое-какие вопросы с управляющим имением и дописать, наконец, пьесу.

К сожалению, ему не удалось встретиться с местным констеблем, чтобы узнать подробности того несчастного случая, в котором погиб его отец. Жена констебля сказала, что муж уехал в Лондон и вернется только через несколько дней.

Несмотря на всю свою занятость, Торн считал минуты до ужина, когда сможет насладиться обществом Оливии. Он втайне мечтал уединиться с ней в библиотеке или у себя в кабинете, но Оливия, кажется, сознательно его избегала.

Впрочем, Торн не мог с уверенностью сказать, что она специально сторонится его. Возможно, она просто была слишком увлечена работой. В любом случае теперь Торн корил себя за то, что тогда на ужине у Гвин повел себя как ревнивый дурак. И каковы бы ни были причины нежелания Оливии с ним видеться, его это не радовало.

Когда на четвертый день, спустившись к завтраку, Торн в очередной раз не застал Оливию, он вышел из себя.

— Не слишком ли рано ты стала вставать, сестрица? — сквозь зубы обратился он к Гвин, безмятежно читавшей газету, потягивая кофе.

— Не слишком ли поздно ты встаешь? — в тон ему поинтересовалась Гвин.

— Долго не мог уснуть, — ответил Торн. Он действительно плохо спал,