Соль и тайны морской бездны - Эбби-Линн Норр

Шалорис ахнула от удивления.

– Правда?

– Тесий говорит, что да. Гончая царя Бозена, Лия, живет у него уже двадцать три года и при этом остается шустрой, как щенок.

– Как замечательно! – Шалорис уперлась лбом в оба щенячьих лба и погладила звереныша по ушам. – Какое еще волшебство у тебя есть, крошка?

– Они свирепы в драке, преданы до конца и никогда не теряются. Неважно, как далеко друг от друга вы окажетесь, но он всегда сможет тебя найти. Он будет защищать тебя ценой собственной жизни.

– А плавать он любит? – спросила Шалорис.

– Естественно, – засмеялась Вальгана. – Он ведь атлант.

Шалорис спустила щенка на пол и стала смотреть, как он, обнюхав ее ноги, принялся бродить, изучая свой новый дом. Она обняла мать.

– Спасибо! Это самый чарующий подарок из всех, что мне когда-нибудь дарили. Я буду о нем хорошо заботиться.

– Я знаю, что будешь. У каждого властителя Атлантиды была своя атлантская гончая, и ты не должна быть исключением.

– Я еще не царица.

– Нет, но царь позволил мне сделать тебе подарок раньше, – ответила Вальгана, и в ее голосе проскользнула какая-то жесткость.

Шалорис наблюдала за тем, как щенок уселся на задние лапы и широко раскрыл одну из пастей, зевая.

– Ты уверена, что это не станет оскорблением для Юмелии?

– Не нужно забивать себе голову тем, что подумают, почувствуют или скажут Юмелия или Ипатия, – ответила Вальгана. – Юмелия теперь не более чем незаконнорожденная дочь царя, а Ипатия – случайное его увлечение.

– Они до сих пор уверены, что царицей станет Юмелия, – пробурчала Шалорис, – и мне не хотелось бы оказаться рядом, когда они узнают.

Вальгана встала и поцеловала дочь в макушку.

– Тебя и не будет с ними рядом. Ты окажешься рядом со своим царственным отцом. А пока иди отдохни немного. Завтра важный день, и тебе нужно выглядеть хорошо отдохнувшей и красивой.

* * *

День объявления Шалорис законной наследницей престола Атлантиды выдался жарким, воздух стоял неподвижно. Листва обвисла, гладь каналов не портила ни морщинка от ветерка. И это несмотря на то, что время не подошло еще и к полудню. За окном слышались пение птиц и крики уличных цветочников.

– Сегодня тебе нужно одеться в белое. – Вальгана радостно суетилась в комнатах Шалорис, перебирая платья и украшения для волос.

Атлантская гончая сидела под окном, вывалив оба языка и тяжело дыша. Поскулив, пес улегся на пятачке в тени.

Шалорис сидела и нервно оглядывала себя в зеркале, пока одна из служанок боролась с ее длинными волосами, заплетая их в косы и укладывая в колечки на макушке. Несколько локонов на висках смягчали резкие очертания лица Шалорис. Вальгана велела служанке оставить большую часть волос на затылке дочери свободными.

– Почему в белое?

– Белый символизирует чистоту, добродетель, честность… – Голос Вальганы стих, поскольку она исчезла в комнате с полками, на которых хранились платья, накидки и пояса. Вернулась она, держа простую многослойную длинную тунику из кисеи. Даже тонкая, как паутинка, ткань едва шевелилась в неподвижном воздухе. – Царь будет говорить о безупречности твоей репутации, готовности учиться и встать рядом с ним, чтобы он подготовил тебя к будущему.

– И все это поймут исключительно по цвету? – с улыбкой откликнулась Шалорис.

– Все это и еще больше, – ответила Вальгана, раскладывая платье на кровати. – Никогда не нужно недооценивать впечатление, которое производит твой облик на зрителей.

Через час Шалорис стояла, а мать повязывала ей на талию толстый пояс из кожаных дисков, окантованных орихалком. Кожа Шалорис очаровательно блестела от тончайшего слоя пота, но самой ей думалось, что еще час или два, и она будет выглядеть скорее как лоснящаяся крыса, чем сияющая молодая женщина.

– Почему такие вещи вечно устраивают под палящим солнцем? – ворчала Шалорис, убирая со лба влажный локон.

– Точно в полдень – это самое многообещающее и полное силы время, – объяснила Вальгана. – И, раз уж заговорили об этом, давай-ка поторопимся. – Она повела дочь из ее комнат по длинным залам в дворцовый вестибюль, где ожидала колесница, которая должна была доставить их в центр Атлантиды.

То был день торжества и предвосхищения. Радостные граждане выстроились на улицах и махали проезжающим мимо колесницам. Четверка коней тянула ту, что занимали Шалорис и Вальгана. Благородных животных опудрили порошками из морских водорослей, и их белые шкуры отливали теперь голубым и зеленым.

Вальгана взмахами руки приветствовала собравшийся люд, а Шалорис смирно сидела, все еще слишком стесняясь своего нынешнего положения.

Экипаж провез их по длинным извилистым улицам, через мост, к внутреннему кольцу Атлантиды и вратам храмового комплекса. Жители города толпились возле желтых орихалковых ворот, но внутрь их не пускали.

Вдоль храмового фасада медленно двигались друг за другом похожие колесницы. Разодетые аристократы и члены совета при помощи слуг выходили из них и медленно шествовали между двумя высокими деревьями с узкими кронами. Кое-кто из знати махал рукой, приветствуя граждан, другие не улыбались и шли, устремив взор вперед, с серьезными и важными лицами.

Шалорис спустилась на каменную мостовую и начала долгий путь рядом с матерью, то и дело поворачивая голову в надежде заметить рыжие волосы единокровной сестры.

– Прекрати глазеть. – Вальгана дернула Шалорис за руку. – Царевна Атлантиды не ведет себя будто простолюдинка.

Шалорис послушно вперила взгляд в затылок идущего впереди советника и проделала весь длинный путь мерным шагом. Наверху, в конце храмовой лестницы Вальгана и Шалорис свернули к амфитеатру.

Возле каждого входа стоял слуга с огромным перьевым опахалом и непрестанно помахивал им, создавая движение воздуха, чтобы собравшимся было не так жарко. Скамьи поднимались вверх полукругами, почти как в планировке самой Атлантиды. Вальгана и Шалорис проследовали вдоль первого ряда справа.

И тут Шалорис на глаза попались рыжие волосы Юмелии. Сестра, сидевшая напротив, выглядела настоящей царицей. Ее непослушные волосы каким-то образом укротили и уложили, подвязав на затылке роскошной лентой, а сверху на прическе сверкала аквамаринами орихалковая диадема.

Юмелия тоже предпочла надеть белое, но ее платье скромным назвать не повернулся бы язык. Плотно облегая гибкое тело молодой морийки от груди до колен, оно отражало свет и переливалось. Изящная тесьма, плетением схожая с лентой, обрамляла подол. Лиф платья был расшит аквамаринами и бриллиантами и рассыпал блики при каждом движении. Глаза Юмелии подвели сурьмой, а скулы и губы подчеркнули при помощи цветных порошков.

Взгляд Юмелии блуждал по залу до тех пор, пока не наткнулся на Шалорис, но задержался на ней всего на миг. И хотя Шалорис ей улыбнулась, Юмелия этого не сделала.

Ипатия в зеленой тунике из