Саймон - Анна Есина

Младенец, словно услышав слова о крыльях, снова пошевелил крошечными перепонками, вызвав улыбку у всех присутствующих. В этом маленьком существе чувствовалась невероятная жизненная сила, смешанная с волшебной нежностью, присущей всем новорождённым.

— У неё уже есть имя? — спросила Кира, продолжая наблюдать за малышом.

— Мы решили назвать её Элариэль, — ответила мать, поглаживая малюсенькую ручку дочери. — В честь бабушки со стороны отца.

— Прекрасное имя для прекрасной малышки, — улыбнулась Кира, отмечая в своём планшете: «Новорождённая девочка, полненькая, активная. Состояние удовлетворительное. Родители: мать — аэродракон, отец — лесной эльф».

Когда счастливую дракониху перевели в обычную палату, Кира вернулась в комнату отдыха, с ногами влезла на подоконник и задумчиво уставилась в окно. Сердце переполняла радость и вместе с тем безграничная печаль. Вид крошечного существа, такого очаровательного и совсем беззащитного, всколыхнул что-то в душе. На мгновение она представила, как баюкает у груди свою крошечку с изумрудными глазами, как перебирает прозрачные белые волосики на голове малыша, и всё внутри оборвалось.

В комнату без стука ввалился братец. Кира спешно смахнула непрошенную слезу, прочистила горло и как можно ядовитее спросила:

— А «Булочку» свою где потерял?

— Игнат забрал, — пожал плечами близнец и рванул к кофейному аппарату. — А ты по какому случаю ноешь?

— Не ною. Устала. Четыре часа на ногах, сложные роды. Да ещё вместо ассистента мне вручили этого кракена неповоротливого…

— Кир, я тебя знаю, как облупленную, — Саймон не удосужился выслушать лживые стенания сестрицы. — И легко могу сказать, когда ты грустишь, а когда трещишь по швам от счастья. Про упадок сил можешь не заливать. Доктор Клык тебя обидел?

— Я его сама при желании так обидеть могу, вовек не заживёт.

— Тогда откуда грустинка?

— Тебе никогда не хотелось завести семью? В смысле, не тот эквивалент дурдома на выезде, что был у нас, а настоящую, крепкую и любящую семью. Человеческую, что ли, — она не знала, как выразить словами то, что штормовыми волнами омывало душу.

— Нет, Кир, пока не хотелось. А тебе, судя по всему, ударила такая мысль в голову?

— Наверное, я просто под впечатлением…

— Только не начинай нахваливать при мне своего кровососа. Он клёвый мужик и начальник отличный, но мне как-то не хочется знать, сколь хорош он в постели.

— Дубина, — Кира спрыгнула с подоконника и вырвала у брата из рук чашку, выхлебала содержимое, — я о родах говорю, с которых недавно вернулась.

— А-а, ну тогда понятно, — Семён забрал кружку и обратно поплёлся к кофемашине, — хотя нет, ни черта мне не ясно. Роды я принимал лишь однажды, у кикиморы. И на долгих два месяца вообще завязал с сексом, а по ночам кошмары мучили.

— Ну да, — фыркнула Кира, — вы только плодить детей любите, а весь остальной процесс вас вроде и не касается.

— Давай будем честны, и ты, и я больше любим сам процесс, от которого могут появиться дети. А вообще странно, что мы это обсуждаем, не находишь? Не успела сойтись с древним вампиром, как уже тянет окольцевать его и чадами обвесить. Ты стареешь что ли?

Кира скривила рожицу и показала брату известную фигуру с оттопыренным пальцем.

***

Игнат с интересом наблюдал за работой Гели. Они находились в палате у лепрекона с суицидальными наклонностями, и новый целитель как раз вела осмотр.

— Как ты себя чувствуешь?

— Когда меня отпустят домой? — лепрекон игнорировал её вопросы и требовал ответа на собственные.

— Не отпустят, пока не выздоровеешь.

— Я здоров, — голос у него скрипел, как несмазанная телега. — Так когда я смогу уйти? — он то и дело бросал обеспокоенные взгляды в угол палаты, где лежал кулёк из наволочки с заветным золотишком.

— Послушай, дружище, — Геля скрестила руки на груди, — ты тут уже третий день с температурой под сорок и кашлем. О какой выписке речь?

Лепрекон нахохлился, как воробей в метель, его зелёные одеяния выглядели несвежими, а остроконечная шляпа съехала набок.

— У меня просто лёгкая простуда! — просипел он. — И вообще, я не могу долго находиться вдали от своего золота. Оно там, — он кивнул на наволочку, — тоскует без меня. Да и дома кой-чего осталось.

— А ты, значит, тоскуешь без него? — усмехнулась целитель. — Знаешь, если бы не твоё золото, ты уже давно был бы в порядке. А так ты только и делаешь, что переживаешь, вместо того чтобы отдыхать и лечиться.

— Это не просто золото, — пробурчал лепрекон, маленькие глазки сверкнули от волнения. — Это моё счастье, моя гордость, моё всё! Каждая монетка здесь с историей, каждая хранит частичку моей души. Каждую я люблю как собственное дитя.

— Ну вот, — Ангела подняла бровь, — теперь я понимаю, почему ты так плохо себя чувствуешь. Ты слишком привязан к своим сокровищам. Может, стоит научиться отпускать? Хотя бы на время лечения?

Лепрекон засопел, нос покраснел ещё сильнее, а подбородок задрожал.

— Моё золото — это моя жизнь! — заявил он. — Без него я как без рук!

— Да-да, — кивнула девушка, — только руки у тебя на месте, а вот здоровье — под вопросом. Кстати, — она наклонилась к наволочке, — а что там у тебя такого особенного?

— Не твоё дело! — лепрекон попытался дотянуться до наволочки, но закашлялся.

— Ладно-ладно, — подняла руки Геля. — Но знаешь что? Я могу приставить к твоему золоту охрану. Вон того домового-санитара. Он как раз обожает считать монетки.

Лепрекон встрепенулся, глаза расширились от ужаса:

— Домового? Да он же первый и украдёт! У них же в крови тяга к блестящему!

— Вот видишь, — улыбнулась Ангелина, — даже ты признаёшь, что домовой не устоит перед соблазном. А значит, надо лечиться и набираться сил. А то кто же тогда защитит твоё сокровище?

Лепрекон задумался, потирая свой острый подбородок. Его маленькие ручки нервно теребили край одеяла.

— А может, я просто буду следить за ним отсюда? — предложил он.

— Отсюда следи, сколько душе угодно, но домой возвращаться не планируй, — покачала головой Ангела.

Лепрекон вздохнул, плечи поникли.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Но только если ты пообещаешь, что завтра меня точно выпишешь! И что к моему золоту никто не притронется!

— Обещаю, — кивнула Геля, делая пометку в истории болезни. — Если будешь следовать всем моим указаниям и не попытаешься сбежать посреди ночи с наволочкой в зубах. И ещё одно условие — тебе нужно поесть. Вот, — она протянула ему тарелку с бульоном, — это специальный лечебный отвар.

Лепрекон скривился, но взял тарелку.

— Фу, — пробормотал он, — пахнет болотом.

— Зато помогает, — подмигнула Ангела. — И знаешь что? Если будешь хорошо себя вести, я даже разрешу тебе ненадолго взглянуть на твоё золото перед сном.

Лепрекон оживился:

— Правда?

— Правда, — улыбнулась