Роззи. Стать счастливой. Часть 2 - Лира Алексахина

Судьбу мою изменила — в каждом воплощении буду ее искать и оберегать. Если повезёт, сама отпустит. Жаль эксперименты, не успею закончить и насладиться. Столько лет упорной работы…столько трудов…

— Я все сделал, госпожа, — произнес в окно. — Ни словом, ни делом, ни бездействием. Филипп теперь не убьет и не станет причинять вред. А дальше вы сами, — улыбнулся отражению. — Король услышал ровно столько, сколько должен был.

Такое интересное чувство — радеть за другого, почти любить. Словно новый вид яда…а я их очень люблю.

Нажал на камень, стена бесшумно отъехала, явив ровные ряды клеток с множеством злых глаз.

— Все, — махнул им бутылкой, — отмучились.

Через десять минут замок содрогнулся от мощного взрыва. На месте происшествия нашли одно тело, больше никто не пострадал.

10.

Эревард, тайный советник короля Филиппа, главный менталист при дворе Любек

Так, записи не сходятся. Один пишет одно, второй другое, третий не уверен в том, что видел собственными глазами… Идиоты. Филипп, с кем приходится работать! Нормальных или казнил, или бросил в подвалы, или сами сбежать успели… Сам, все сам. Сколько можно?!… Сын не хочет идти по семейным стопам. Стефания четко сказала: «Не дави. Он выберет этот путь…когда придет время». Точно помню, дернулась левая бровь — не договаривает. Бездна с ней, бездна с сыном! Разберемся.

Сейчас проблема номер один — Блэк. Снова. Подошел к окну. Сидит. Вторые сутки на одном месте, награждая любимым заклинанием каждого, кто нарушает уединение.

После слов старикашки, Филипп словно взбесился, пытаясь создать неугомонной тепличные условия. Тщетно пытаясь. А раз не смог он — поручили мне. Я тоже не смог, положа руку на сердце, ментальный щит у нее что надо. Николас был мастером своего дела. Теперь и не потрясешь Розалинду — нельзя тревожить.

За спиной раздался скрежет зубов. Ничего, полезно подумать над своим поведением. Не все же прикрываться папочкой и показывать характер, влезая в сомнительные авантюры… и в семейный бюджет.

Итак, Блэк изволила страдать. Молча, тихо и непреклонно. Пробить щит отчуждения не смог никто. Филипп дал задание двоим: мне и этому убогому извращенцу Улериху, мать его, Григу. Цель: вернуть интерес к жизни дочери Николаса.

— Нужно мягко встряхнуть Розалинду, повторюсь, мягко!! Последний шанс задобрить Филиппа и отсрочить, а может и отменить свадьбу с Эддриком, продолжив участие в отборе. Облажаешься, помочь не смогу. Думай головой, а не гонором. Свободна.

Эллен изящно поднялась, будто и не стояла, согнувшись целый час в поклоне, мысленно кроя матами отца.

— Я все сделаю, — сверкнула глазами девушка и поплыла на выход в приподнятом настроении.

Как бы ни чудил ребенок, родителям всегда хочется верить в лучшее, стараясь помочь по мере сил…

Не нравится мне этот старый извращенец. Еще и женой обзавелся, примерный семьянин, чтоб его. Конечно, бывает полезен, но не настолько, чтоб терпеть наглую рожу каждый день. Нужно скомпрометировать его. Да! Кто у нас там охоч до денег… Нашел. Голодная и нищая — идеальный вариант. Теперь сладкую кость…Есть и такой. Мелкий аристократ с границ королевства. Давно ищет жену, да только дамы не спешат ехать в его один дом два двора. А эта поедет, еще и на приданное заработает.

* * *

Роззи

Что чувствуют люди, всплывающие со дна на поверхность воды? Уже видно колышущуюся пленку и блики солнечных лучей, да вот, пару метров и чемпион. Кончики пальцев тянутся вверх в отчаянной попытке достать, вырваться, преодолеть. Один гребок, десять сантиметров, два взмаха ресниц — у каждого свое время, которого не хватило. Человек зависает, а затем захлебывается, падая вниз. Так и я медленно растворялась в серой хмари эмоций.

От меня ничего не зависит, сама себе напоминаю идиотку, заученно повторяющую одно и тоже, наивно полагающая, что детский сад возымеет успех и наступит мир во всем мире.

Самоубийство старика стало последней каплей. Все переживания и страхи, тщательно закапываемые на самое дно, пробили крышку и вывалились кучей дерьма наружу. Плакать не хотелось, хотелось тупо сидеть, чем и занималась. С моими был уговор: они не мешают, я прихожу спать. Не знаю, чем занят король, пока не трогает, я пытаюсь выдохнуть.

Невдалеке Эллен протащила девушку за волосы, что называется из одних кустов в другие. Подняла взгляд повыше, чтоб не замечать раздражителей. Состояние паузы не отменяло естественных позывов, пришлось посетить уборную. Скамейку будто сожрали, на месте не оказалось. Поплелась в ближайшую беседку, но и там был облом. Монтеро крепко прижимал фигуристую брюнетку, что-то шепча той на ушко. О, вернулся уже. Ну и пошел в жо..у.

Рядом обнаружился Мартин.

— Если захочешь поговорить, я всегда рядом, — участливо произнес родственник.

Пошел в ж..у. Развернулась и пошла к обрыву. Пошли все в ж..у. Надоели. Увлеклась на отборе. Надо вспоминать, зачем приперлась сюда. Монтеро слился, тот военный не вариант. У него пустой очаг, в который он ищет дрова для обогрева. Только я не поеду на выселки, своя земля есть. Ломилась через живые изгороди, как медведь в лесу, лишь бы скрыться ото всех. Зацепилась и упала на четвереньки с громкими матами, вылезая из очередного кустарника. Обернувшись, увидела парочку и служителя в белых одеждах, застывших каменными изваяниями. Тайная свадьба, очень мило…

— Никого не видела, — обошла и пошла дальше.

Спокойно выдохнула, сидя под очередным деревом. Даже успела подремать, прежде чем проснулась от предупреждения Черной Розы о гостье. Незнакомка имела необычную внешность: темно-баклажановый оттенок длинных густых чуть вьющихся волос, большой разрез глаз с кристалликами серо-голубого льда в обрамлении пушистых черных ресниц, аккуратный, чуть курносый носик, высокие скулы с румянцем холодного розового цвета на бледной коже, полные губы, верхняя чуть шире, с ярко выраженной ложбинкой. Хрупкая, невесомая и неприлично тощая.

Постоянно оглядываясь, она быстро дошла до моего убежища. Ни привет, ни здрастье, как дела.

— Нужна помощь. Сейчас. Умирает беременная идиотка.

Я не двигалась. Провокация. Поставила прозрачный купол между нами. Девушка зло скривилась, закатив глаза. Плюхнулась ко мне попой и, расслабив шнуровку, приспустила платье, частично оголив спину. Багровые рубцы от огнянки соседствовали с шрамами различной степени свежести и формы, образуя безумный орнамент из следов боли. Ей было даже хуже, чем мне. Оделась, повернулась и зло бросила:

— Жрать себя потом продолжишь. Пошли, давай.

И я пошла, а потом побежала, сбросив уныние, словно порванную тряпку. Воровато оглянувшись, девушка оттянула молодое деревце в сторону, открывая узкий лаз, и протолкнула