Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина - Алиса Чернышова

Но отец не хочет видеться со мной. Даже в снах. Как мне удалось выяснить позже, он опасается, что я мог унаследовать особенности моей матери, и что я стану его гибелью.

Что же, не могу сказать, что у меня совсем не было соблазна.

Случались моменты, особенно в юности, когда мне хотелось спуститься в один из параллельных миров, где папаша обосновался в роли главы демонического ордена, и вернуть к праху — и папашу, и орден, и всё, что под руку подвернётся.

К счастью, от этих порывов меня благополучно отвлекали, а потом я и сам передумал. Некоторым магам возраст всё же идёт на пользу. Где-то к концу своего первого столетия (которое, как шутит тётушка, для великих бессмертных императоров самый сложный период детства) я пришёл к выводу, что представления о нашей семье, которые были у нас в детстве, с возрастом могут очень сильно измениться. И даже, страшное дело, укусить за задницу… А к середине второго столетия, узнав полную историю своих родителей, я порадовался, что папашу не прикончил. И даже, скрипя зубами, простил ему вето, наложенное на кресло Главы Ордена Масок — то самое, что запрещало мне возглавить отцовское магическое наследие.

Что же, для отца магия всегда была важна. Только её он и любил по-настоящему… Даже больше, чем власть. Точно больше, чем мою мать. И что-то такое важное он не захотел отдать сыну женщины, которая едва не стала его крахом… Я могу это понять.

Теперь, пережив пару покушений со стороны собственных жён, пережив всё, я более чем могу это понять.

Сам факт: история моих родителей, уродливая и местами кровавая, начинается с предопределённой, дарованной судьбой любви. Той самой, которая с первого взгляда, и до безумия, и всё в таком роде. Подлинная алая нить судьбы, красивая трагедия со страницы книги, которая совсем не кажется такой уж красивой, глядя на неё из реальности.

Это штука с такими вещами, понимаете? Они отменно смотрятся на страницах книг. Они манят обещаниями величия. Но тут как со многим: ты относишься иначе к красивому героическому самопожертвованию, узнав его запах и вид, ты иначе смотришь на подвиги, если однажды случайно встал на пути у героя, ты иначе смотришь на любовь, увидев, что она делает с людьми и во что превращается с течением времени.

Впрочем, у истории моего отца, которую предопределил ему автор Книги Судьбы нашего мира, не было особого времени на что-либо. Ему было суждено полюбить мою мать и умереть ради неё.

Однако, эта любовь была, в конечном итоге, узлом на нитях нашего мира. И, когда отец покинул его, чувства остались позади. Зато пришло понимание судьбы, которая была ему уготована.

С тех пор он избегает мою мать так, как только может.

И меня заодно.

Единственный наследник, которого отец признаёт — Лан-Фао, нынешний глава Ордена Масок. Его мать была магом, идущим по пути соблазнения, и ближайшей советницей отца. Они не любили друг друга, но разделяли магию и энергию. Она оставалась с ним до последнего, даже когда он впал в любовное безумие; она же помогла ему открыть дверь в Великую Тьму.

Я не могу не думать, что для отца Лан-Тан, Леди Вуалей, была тем же, кем для меня стала Паучья Королева.

Кем-то, кому ты веришь. Кем-то, к кому возвращаешься.

Кем-то, с кем просто хорошо.

Я иногда вспоминаю о том, что Лан-Фао младше меня почти что на год.

Ещё одно забавное знание в копилку историй о любви-судьбе.

…

Так или иначе, с возрастом я поумнел. Я начал проще относиться к родителям, их слабостям и глупостям, их дурацкой игре в божественно-демоническое противостояние и прочей ерунде.

Но всякий раз, когда я слышу о “любви, предназначенной судьбой”, я вспоминаю холодные пустые коридоры, и кровь, и одиночество, и хищные оскалы матушкиной родни. И крики наставника, и растерзанного Пао-Пао, который, как оказалось, до обретения своей паучьей формы был пушистым домовым духом, и…

Много чего, короче.

И да, я ненавижу слово “любовь”.

…

— Дар-Кан.

Я выплыл из своих мыслей и посмотрел в серьёзные глаза Паучьей Королевы.

— Прощения прошу, моя леди, я просто призадумался.

Она мягко провела по моей шерсти пальцами.

— Я даже догадываюсь, о чём… Но знаешь, в данном случае я думаю, что тебе стоит пройтись по этой красной нити. Не только для твоей подопечной, но и ради тебя самого. Своим демонам рано или поздно приходится смотреть в глаза… даже если имя этому демону — любовь.

Я усмехнулся и уткнулся носом ей в живот, вдыхая.

Её запах всегда непостижимым образом успокаивал меня, но теперь, в зверином обличье, это было нечто совершенно другое… Даже не могу объяснить, что именно.

И, если честно, не хочу задумываться.

— Для императоров любовь — всегда главный демон, — сказал я. — Ну, или почти всегда. Ты знаешь… знаешь, что такое власть.

— Да.

Мы снова помолчали, но теперь тишина казалась не похоронной, а даже где-то… уютной?

— Вот что, — сказал я в итоге, — хочу знать, какую такую любовь ты спасала в этом мире.

— А ты не догадываешься? — усмехнулась она. — Император, которого я знаю, всегда умел понимать очевидное… ну, когда не разыгрывает капризную королеву драмы. Итак?

— Таши.

— Таши. Как ты, возможно, знаешь, мы с ним были друзьями детства и даже вроде как могли стать мужем и женой. Но потом с ним произошло… Много ужасных вещей. Его тело было настолько повреждено, что у него практически не было шанса на нормальную жизнь.

Этого я, кстати, не знал.

По официальной версии, лорд Таши поклялся Паучьей Королеве в верности, чтобы почтить память и волю её покойного отца. Вокруг этой истории даже сочинили какую-то сказочку на тему “они не могут стать мужем и женой из-за пути, который она выбрала, но он всё равно следует за ней верным слугой”. И всё в таком роде. Многие находили это романтичным, я нашёл это полной ахинеей.

В любом случае, я раньше не слышал о том, что лорд Таши был травмирован. Возможно, в ходе противостояния между родителями Паучьей Королевы и её дядюшкой: так-то у старшего ученика всегда больше всего шансов оказаться между жерновами… Ну, или вовсе стать той самой потревоженной рыбой в пруду.

— …Изначально я делала всё, чтобы вылечить его, и даже