Забытый: ЛУКА - Слоан Кеннеди

Я был чертовски сбит с толку.

Во всем.

Но я уклонился от ответа и просто спросил о том, что мне больше всего нужно было знать в данный момент.

— Расскажи мне о Джио.

Глава четырнадцатая

Лука

Я почувствовал его еще до того, как увидел, но не поднимал головы, пытаясь сосредоточиться на словах передо мной. Буквы не отражали смысла, хотя я смотрел на них уже несколько часов. Это было не потому, что предмет контракта был сложным. На самом деле, я сотни раз заключал подобные контракты, и никогда не возникало проблем, даже когда дела шли хуже некуда, пока я искал своего сына. Но с таким же успехом это могло быть написано на иностранном языке, потому что я не мог понять смысла того, что читал. И поскольку я не перевернул страницу, то предположил, что технически даже не читал.

Я был слишком занят мыслями о том, как сильно я снова облажался с Джио.

Гневные слова моего сына звучали у меня в ушах, и я изо всех сил сдерживался, чтобы не захлопать по ним руками, пытаясь пресечь его обвинения.

— Вайолет спит, — тихо сказал Реми, стоя в дверях моего кабинета, вернее, кабинета гостиничного номера. Мы вернулись из больницы пару часов назад, но я практически бросил Реми и Вайолет, как только мы переступили порог. И, честно говоря, я забросил их задолго до этого, потому что по дороге домой мы вообще не разговаривали. Реми несколько раз пытался завязать со мной разговор, но я просто смотрел в окно, и, в конце концов, он перестал задавать вопросы.

Я не ответил Реми только из эгоистичной надежды, что он оставит меня в покое. Я начал листать страницы контракта, чтобы создать впечатление, что я просматриваю его, но когда в дверях послышалось движение, это было не то движение, которого я хотел, потому что мгновение спустя стул для гостей с противоположной стороны стола тихо заскрипел по деревянному полу.

Мне до боли хотелось взглянуть на Реми, но в то же время хотелось сбежать от него, спрятаться где-нибудь и зализать свои раны наедине. Я знал, что, вероятно, должен был, по крайней мере, объяснить ему, что произошло в больнице, но я был слишком расстроен, чтобы даже подумать об этом.

— Я никогда не говорю об этом, — тихо сказал Реми.

Я поймал себя на том, что смотрю на него снизу вверх, потому что ожидал, что он забросает меня вопросами о Джио. Я готовился к тому, что в его голосе прозвучит жалость, когда он будет говорить банальности о том, что с Джио все будет в порядке, что с нами обоими все будет хорошо.

Но когда я взглянул на него, то увидел, что он смотрит в пол, а руки сжаты вместе. Его правая нога непрерывно постукивала, но звука не было, поэтому я решил, что он босой. Он переоделся и теперь был в тонких пижамных штанах и простой белой футболке. Его волосы были влажными, поэтому я решил, что он только что вышел из душа.

Я не стал уговаривать его продолжать, потому что уже знал, что это за «это».

Прошла добрая минута, прежде чем он продолжил сам:

— Алекс говорил, что мы должны поговорить обо всем, что это может помочь. — Реми покачал головой. — Думаешь, это правда? — он спросил. — Как ты думаешь, если говорить о вещах, то как-то легче с ними справиться... или забыть, полагаю?

Боль пронзила мою грудь.

— Я не знаю, — признался я.

— Задавай мне любые вопросы, какие хочешь, Лука, — выдавил Реми.

Я не понимал, к чему он клонит, и мне было больно видеть, как он борется, но эгоистичная часть меня не хотела упускать шанс узнать о нем побольше.

— Почему ты не вернулся домой, Реми? — спросил я. — После того, как сбежал?

Реми стал еще громче постукивать ногой и начал потирать ладонями бедра. Я также заметил, что он снова и снова сглатывает, как будто пытается избавиться от неприятного привкуса во рту.

— Вернулся, — ответил он через несколько секунд. — Что произошло сегодня в той комнате с Джио?

Задавая этот вопрос, Реми поднял на меня глаза. Выражение его лица было мягким и понимающим, как будто он уже знал мой ответ или, по крайней мере, не стал бы осуждать меня за то, что я собирался ему сказать. Но, несмотря на это, я чувствовал, как меня охватывает жар, когда ненависть к себе грозила поглотить меня целиком.

— Я снова облажался, — прошептал я. — Он сказал, что еще слишком рано, но я не послушался.

— Кто сказал?

— Врач Джио. Я настаивал на встрече с Джио, но доктор Тейлор сказал, что еще слишком рано. Я думал... — Я услышал, как мой собственный голос дрогнул, когда я попытался продолжить.

— Моя семья живет в Небраске, — сказал Реми.

У меня внутри все оборвалось, когда я, наконец, понял, что мы делаем. Он хотел, чтобы я рассказал ему о вещах, которые, как он знал, были для меня тяжелыми, но он отвечал мне тем же. У него не было абсолютно никаких причин рассказывать мне о своем прошлом, но он был готов это сделать.

Я обнаружил, что встаю со стула и обхожу стол. Я не мог объяснить, почему мне захотелось прикоснуться к нему, я просто сделал это. Я остановился у его стула и протянул руку. Из его горла вырвался тихий всхлип. Он потянулся и взял меня за руку. Когда он встал, его тело почти прижалось к моему. Но его голова все еще была опущена, и я не пытался поднять ее, хотя мне очень хотелось увидеть его глаза. Мы постояли так какое-то время, прежде чем я подвел его к маленькому диванчику. Если мы собирались это сделать, мне нужно было иметь возможность прикоснуться к нему, почувствовать его, услышать его.

Я сел и усадил его рядом с собой. Сначала он был напряжен, но когда я обнял его за плечи и предложил прислониться ко мне, он сделал это без колебаний. Его тело казалось неподатливым и холодным, и нельзя было отрицать, как сильно он дрожал. Я обнаружил, что провожу пальцами по его волосам, а затем прижимаюсь губами к его виску. Я хотел дать ему больше; я хотел дать ему какое-то словесное подтверждение того, что я здесь и что то, что мы собираемся сделать, значит для меня больше, чем он когда-либо мог себе представить, но я не мог подобрать слов.