Моё пушистое величество 2 - Алиса Чернышова

с ней всегда были друзьями, чего не отнять того не отнять. Её семья не одобряла, учитывая моё происхождение, но мы могли общаться по переписке, и этого хватало. Когда поднялся вопрос с женой для тебя… Ну слушай, у меня никогда не существовало на твой счёт никаких иллюзий. Я честно предупредил её, что в этом браке она может рассчитывать на всё, кроме любви. На тот момент ей казалось, что этого достаточно. Но ты знаешь, как оно бывает: правда про нас в том, что нам никогда не достаточно.

— Она…

— Влюбилась в тебя? Ага, представь.

— Я… что за глупость вообще?

Лит-Тир фыркнул.

— Ну естественно, ты не заметил. Ты любишь красивых женщин, когда они попадаются тебе на глаза, но в большинстве случаев удивительно быстро забываешь о них, когда они с твоих глаз убираются. Для тебя твои жёны — это развлечение, практический ресурс и обязанность, не более того. Ни для кого не секрет, что я, Мин Ки и даже дурацкая плотоядная роза стоим выше жён в твоей иерархии интересов. И не то чтобы твои жёны от этого в восторге, знаешь?.. Ну то есть как. Ради справедливости, многие из них за тебя и вышли, чтобы получить известную долю личной свободы или власти. Но вот те, кому хватает глупости тебя любить… Тем я могу только посочувствовать.

— Сочувствуй сколько угодно, но наши отношения с Майлин с самого начала были сделкой…

— С твоей точки зрения. Для неё, будь уверен, всё было намного сложнее.

Ну правда?

— Сложнее? Что именно сложного там может быть? Она первая предложила мне брак, в котором каждый получал, что хотел. Не надо объяснять её желание быть Королевой-Матерью тем, что она якобы с ума сойти как меня любила. Это вопрос власти, не любви.

— Порой вопросы переплетаются так, что не разделишь. Но не пойми меня неверно, я не оправдываю — ни её, ни себя, ни тебя. Мы принимали решения и нам за них отвечать, каждому в своей манере. Нас рассудит судьба. Но это, возможно, первый и последний наш разговор, в котором мы можем быть на равных. Сын богини и Король Кошмаров… Чем бы ни кончилось наше противостояние, подобный шанс не повторится: в итоге либо один из нас будет мёртв, либо будет выше другого. И я верю, что ты заслуживаешь ответов… Честных. И честно было бы сказать, что мотивы Майлин не были продиктованы одними только амбициями. Впрочем, если ты так уж категорически не желаешь слушать…

— Продолжай уж, если начал.

— Что же… Так вот, Майлин. С какой стороны ни глянь, ты был для неё идеальным кандидатом в мужья. То есть сначала она, представь себе, всерьёз думала выйти замуж за меня, когда я вырасту в ранге у тебя при дворе. И я тоже это рассматривал, потому что она умна, умеренно амбициозна и несёт с собой неплохое приданое… Но её родители были против брака с ублюдком, до какого бы ранга он ни дослужился: фавориты приходят и уходят, старые связи остаются. Думаю, они бы согласились, знай они о моём настоящем наследии, но… я сам не то чтобы горел неусыпным брачным энтузиазмом. С другой стороны, мне на тот момент нужна была адекватная фигура в роли твоей первой жены. Мин-Мин отказалась, прекрасно понимая расклад, особенности ваших чувств и ситуации. Но, даже если бы она и согласилась, из неё первая жена императора, как из меня фермер… Нет, как из тебя фермер. Я, возможно, в случае нужды хоть знал бы, откуда берётся молоко.

— Ты мне всю жизнь будешь это вспоминать? — да, я не знал, что молоко достают из коровьх сисек. Я — император! Я видел его только в виде сыра!

— ..Я не могу это не вспоминать, это слишком весело… Так или иначе, да: из Мин-Мин первая жена, как из тебя фермер. И адекватную, по всем параметрам подходящую кандидатуру на такую должность найти не так легко, как кажется. Но Майлин подходила. Она заявила мне, что не ждёт любви и в полной мере готова исполнить роль первой жены… И всё было хорошо, но потом случился ты.

— Случился я? Ты звучишь, как будто я какая-то катастрофа.

— Ну, в некотором роде ты она и есть, во многих сферах. Но говоря о любви… Ты унаследовал от своей матери её, скажем так, особое обаяние. Не в той мере, которая дана ей, но всё ещё ощутимо. Если же наложить это на внешность, могущество, статус и, будем же откровенны, довольно романтичную натуру… Ты горазд воровать чужие сердца, сам не замечая того. И не понимая — что, полагаю, для обворованных даже обидней.

— Ты звучишь так, как будто это моя вина!

— Разумеется, нет. Любовь не обязанность и не данность. Но, с точки зрения безнадёжно влюблённых… Она вышла за тебя замуж, и ты окружил её своим сиянием. В твоей обычной непревзойдённой манере, да-да. Со всеми подарками, улыбками, защитой и прочим распусканием хвоста перед особами женского пола, статусом божественного сына и породистой рожей. Для тебя это было просто “под настроение” и “потому что я должен”, мне такие вещи про тебя за милю видны, с теми, кто тебе правда хоть немного дорог, ты грациозен, как новорожденный панда, и последователен, как беснующийся носорог… Но на фоне того, что она привыкла видеть дома, ты был воплощённым небожителем. И она начала влюбляться в тебя, несчастная глупышка.

— Любовь для дураков, — сказал я.

— Ну-ну. Так или иначе, бедняга Майлин из кожи вон лезла, чтобы заслужить твоё одобрение.

— Я её одобрял, — нет, я уже понимаю, в чём проблема, оглядываясь назад. Но огрызнуться-то надо? — Я дарил ей земли, дал двум её братьям должность…

— Кан-и, ты не должен оправдываться передо мной. Я знаю прекрасно, что из всего, в чём можно тебя обвинить, плохое отношение к доверенным тебя женщинам даже не войдёт в список. И Майлин ты давал действительно всё… Кроме того, что она хотела. Потому что, как ты понимаешь, она хотела заслужить твою любовь.

— Идиотизм.

— Чистейший. Я ей так и сказал, когда понял, что происходит. Она была для тебя той самой подчинённой, с которой ты иногда ещё и спишь, и ничто, что она могла сделать, этого бы не изменило… Но любовь жадна, когда доходит до обладания, и щедра на самообман. Она начиталась мудрых