Приговоренный жених - Александр Евгениевич Владыкин

из бородатых бомбарды и воинов, Рагнхильда с разведчиками временно переквалифицировались в пограничников и были на границе с Турвальдом, гвардейцы охраняли поселение и меня, а мы с Изабеллой много гуляли по долине, вкусно ели, занимались любовью. Сходили к горячим источникам, где не преминули предаться нашему любимому занятию. Ей понравилось. В горячей воде это, вообще, хорошо идет. Под душем, правда, даже лучше, но его тут нет. Девушка много рассказывала мне о своем детстве. Я специально к этой теме каждый раз подводил, так как ее истории давали мне много информации о том, как устроен этот мир.

К слову, детство у нее было такое, какому особо не позавидуешь. Отсутствие внимания со стороны отца, который видел в ней только возможность выгодно с кем-нибудь породниться и даже одно время рассматривал в качестве потенциального кандидата сына императора. Но обломался. Не вышел мордой. То есть император предпочел для своего отпрыска дочь другого зависимого от него королька. Этому Изабелла была очень рада, так как, во-первых, тот юноша был известен беспричинными вспышками ярости, а во-вторых, — тогда бы она не встретила меня. Последнее слышать было приятно. В остальном — учеба, учеба и еще раз учеба. А потом к этому еще добавились насмешки, что она «засиделась в девках». Да, тут благородных девушек стараются пристроить уже в шестнадцать лет. Как и граф Сиверс, кстати, планировал. И, конечно, преследования со стороны младшего сводного уродца-братца. Этот инвалид-извращенец как-то сумел совместить по отношению к ней два чувства — вожделение и ненависть.

Один раз Изабелла по, ставшей уже почти традицией, привычке спасла меня от позора. Его светлости герцогу следовало верхом объехать строй гномов-добровольцев и толкнуть зажигательную речь о том, как к звездам полетят космические корабли, стоит нам только выкинуть из моего замка графа Сиверса. Почему на коне? Ну, полагается так. Должен же я возвышаться над обычной массой? И не табуретку ведь мне для этого ставить. Признаюсь, что с лошадьми у меня сложные отношения. Один раз я решил попробовать свои силы в современном пятиборье. Стрельба, плавание и бег были признаны вполне на уровне. Фехтование, естественно, даже не вызывало сомнений. А вот когда я добрался до конкура, то… до него я не добрался. Только до манежа, где были лошади. И той, которую мне предложили, я сразу настолько не понравился, что получил перелом ноги и потом пропустил почти полгода тренировок. Так вот. Когда я приблизился к гнедому коню, то сразу понял, что и в этом мире почему-то не вызываю симпатии у этих красивых животных. Но садиться в седло было надо.

Спасла, повторюсь, Изабелла, которая с апломбом заявила, что герцогу подобает появиться перед своими подданными не просто верхом, а чтобы его коня под уздцы вела принесшая ему присягу принцесса Турвальда. Мол, это произведет еще большее впечатление. И она оказалась права. Во-первых, ее конь слушался беспрекословно, так что мне оставалось только самому с него не упасть. Во-вторых, она умудрилась принять такой вид, будто я уже захватил Турвальд, и она представляет на проходящей церемонии побежденных и чуть ли не мой трофей. Этакий триумф римского цезаря, когда после победоносного похода он возвращается в вечный город, а знатные пленные, опустив головы, следуют за его колесницей.

— Ричард, — шепнула мне потом Изабелла. — Тебе обязательно потом нужно будет научиться ездить верхом. Как так получилось, что ты этого не умеешь? Только сделать это нужно будет в тайне ото всех.

Вечер седьмого дня выдался особенно для меня приятным. А что? Разве не приятно узнать, что твои труды не пропали даром и начинают давать тот результат, ради которого усилия и предпринимались?

После ужина староста Грумс с заговорщицким видом предложил мне подняться на верхнюю площадку башни. Мне стало любопытно, что он хочет мне показать, и я последовал за ним.

— Вот! — торжествующе указал он рукой на расстилавшееся ниже поселение. — Вы видите⁈

— Что вижу? — переспросил я, не понимая, что он имеет в виду.

Ну, поселение. В большей половине домов горит еще свет. Так это и понятно — сейчас как раз то время, когда каждый уважающий себя гном скрупулезно подсчитывает, сколько и чего он приобрел за день.

— Свет в доброй трети домов не горит! — торжествующе заявил Грумс. — И вы не знаете, а я знаю, что это дома семейных гномов. А что это значит? Это значит, что ваша помощь дала результат! И что через девять месяцев наше население увеличится. И это еще не все, — продолжил он. — Сегодня утром ко мне приходили руководители работ и жаловались, что участились случаи опозданий гномов к началу смены! А трое и вовсе не явились! Ваша светлость, вы представляете, как это прекрасно?

— Да. Это, действительно, хорошо, — подтвердил я, радуясь, что Грумс, чтобы продемонстрировать успех своего плана, только на крышу меня завел, а не предложил послушать возле окон, что происходит в домах, где свет потушен.

— Правда, и задач теперь передо мной как старостой встает больше, — задумчиво промолвил гном, переходя на деловой лад. — Нужно продумать, какие продукты теперь закупать. Что будет полезно для рожениц? Какие вещи необходимо будет приобрести для малюток. И все на мне, все на мне, — и он притворно вздохнул.

А вот следующий день не задался с самого утра. То есть, нет. Самое утро было отличное. Изабелла опять же… С завтрака. Здесь какая-то странная традиция, как я посмотрю, всякую пакость учинять именно тогда, когда у меня первый прием пищи полным ходом идет. Как там говорится — завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу. А мне съесть самому враги мешают. Приходили бы вечером, я бы, может быть, им ужин и отдал. Вру. Не отдал бы. Мне перед ночью сил надо набираться. Но все равно завтрак важнее, а тут такое…

Этим «таким» был омерзительный звук рога, который раздался не со стороны границы, а с противоположной. Поэтому никто на гостей внимания и не обратил. Типа, оттуда могут только свои появиться. Я бы подобных своих…

Принцесса Элениэль со свитой и в сопровождении петуха в цветах герцогства Юм. Когда он начал кукарекать, я сразу понял, что это мой герцогский герольд. Уволю. Без выходного пособия. Когда верну себе трон. А пока он герольд врио властителя Юма — графа Сиверса и мне не подчиняется.

— Называющий себя герцогом Ричардом, — вещала эта личность, напрягая до