Будет жестко - Анна Шварц

до тех пор, пока не изобретут машину времени и я не смогу стереть все его прошлые грехи. Все, что я чувствовала при мысли о поцелуе с ним — это какой-то первобытный страх в животе. Будто зашитый в генах, как перед хищниками или темнотой.

Но то, что он сейчас творит — это какая-то массированная атака на все мои рецепторы чувств. Запахом, вкусом, прикосновениями. Моя дрожащая рука тычет наугад на кнопки телефона, сбрасывая вызов. Я потом поговорю с мамой. Надеюсь, она не слышала эти звуки поцелуя. Господи, этот монстр что, открыл у себя новый навык?

Он отстраняется, оставив на губах пульсирующее чувство. Я замечаю, что он придерживал рукой дверь лифта все это время.

— Прощаться кто будет, Цветкова?

— Я забыла. — выдыхаю я.

— Да что ты?

— Все равно мы скоро увидимся снова. — мои отмазки выглядят сейчас такими вялыми, но профессор все равно решает оставить меня в покое, убрав руку с двери лифта.

— Предположим. Пока, Цветкова.

— Пока. — только и могу выдавить я и на подгибающихся ногах выползаю из лифта. Когда двери закрываются, я сползаю по стенке на пол и некоторое время сижу, успокаиваясь.

Боже, у меня теперь даже живот болит. Я что, ненормальная?

Я, кажется, только что поняла, что такое настоящее возбуждение от поцелуев. Думала, так не бывает. Похоже на какое-то помешательство.

Я набираю снова номер мамы.

— Прости, я в лифте была, связь плохая. — оправдываюсь я, а она на том конце провода вздыхает.

— Я поняла. Слышала, что я сказала?

— Нет, конечно.

— Ох, боже. Я говорила тебе — собирай вещи, приезжай домой. У теть Лары дома канализацию прорвало. Ну, это неудивительно, она как в США уехала, так квартира без ремонта простаивала. Ладно, неважно. В общем, наши друзья позволили ей остаться в квартире, где ты сейчас ночуешь.

Чего, блин?!

Я вскидываю голову. Меня что, выселяют?!

— Теть Лара тут будет жить?

— Да. Несколько дней поживут, и улетать будет уже пора, а там и хозяева вернутся из командировки уже. Ты еще не дома, с ней не пересеклась? До тебя фиг дозвонишься, чтобы ключи взять, им пришлось запасной комплект у консьержки забрать. Так что отдашь ей ключи.

— А-а… она что, уже в квартире?

— Думаю, да. А что голос такой беспокойный? Там беспорядок?

— Да нет. — отвечаю я. — Просто… удивилась.

Пиздец.

Теть Лара пробралась в мое уютное убежище. Проскользнула, как таракан. Внезапно и неожиданно. Я уже так к нему привыкла и почти считала своим домом. В нем было все отлично — и шикарный матрас на просторной кровати, и милая кошка, и глубокая ванна, и доступный профессор, живущий на этаж выше. Теперь все. Конец. Старая задница склочной теть Лары будет давить этот шикарный матрасик вместо меня, а я перееду на свое лежбище, отпраздновавшее в этом году пятнадцатилетний юбилей.

Да и профессор сегодня показал свою больную сторону, и я могу вычеркнуть его из плюсов этой квартиры.

Все сегодня рухнуло.

Но самое страшное… я не хочу идти в квартиру и забирать вещи. Под внимательным взглядом этой стервы. Она наверняка потренирует свой поганый и острый язык на мне. Я ведь еще поесть хотела перед тренировкой в спортзале. Помыться. Переодеться. Уехать. Вернуться.

Я сижу, схватившись уныло за лоб.

Что мне делать? Я ведь опоздаю к Алене и в спортзал, если поеду сейчас домой переодеваться и принимать душ. Не могу себя заставить переступить порог места, где живет теть Лара.

Затем я медленно убираю руки со лба.

Блин, жизнь меня будто толкает на самые паршивые решения.

Я поднимаюсь на ноги и еду на этаж выше. И звоню в дверь ненормального.

Пожалуй, предпочту его, с его склонностями к убийствам, чем говнистую теть Лару. Честное слово. Он хоть и психопат, но мне ближе. Я к нему больше готова спиной повернуться, если он будет с ножом в руках, но не к этой женщине. Даже если они оба будут хотеть меня убить, я из принципа отдамся профессору.

Он открывает дверь достаточно быстро, и смотрит на меня задумчиво.

— Что-то подобное я и ожидал. — произносит он, а я недоуменно морщу лоб.

— Почему? Ты уже знаешь про теть Лару?

— Про кого? — он хмурит свою красивенькую бровь. — Просто ты любишь прощаться и появляться у меня через несколько минут, Цветкова. В который раз уже это делаешь.

Он берет меня за руку, и что-то нажимает на ручке его двери. Затем из всех пальцев вытаскивает мой большой и прижимает его к кругляшку снаружи. Пока я растерянно смотрю на его руку, сжимающую мою. Ими-то он маньяка того вчера и прибил. Вот этими красивыми пальцами. Осознавать это как-то не по себе. Какие же смешанные чувства он у меня вызывает, просто удивительно.

Вскоре он отпускает мой палец.

— Что ты сделал? — спрашиваю я.

— Можешь теперь своим отпечатком открывать дверь.

Я растерянно смотрю на свой палец. Что? Он мне типа ключи выдал?

— Я что, могу к тебе приходить, когда захочу?

— Ты этим раньше будто бы не занималась? Будет отлично, если ты заранее предупредишь меня перед своим приходом, а не явишься внезапно. Мне просто лень открывать тебе дверь, теперь делай это сама.

А-а… ну, слушайте, что это за акт доверия от него? Даже неожиданно.

— Я просто спросить хотела — можно я у тебя приму душ? — интересуюсь я, а ненормальный отодвигается, запустив меня внутрь. Я захожу в его квартиру, чувствуя на себе снова это прощупывающее внимание.

— Что случилось с твоим душем, Цветкова?

— Там теперь живет теть Лара.

Он хмурит брови, будто бы пытаясь понять, о чем я говорю.

— Кто? Второй раз ее упоминаешь.

— Та женщина, которая унижала меня вчера. На даче с моими родителями.

— А. Понятно.

— Теперь меня выселили и я буду жить дома. Меня лишили удобного матраса, от которого не болит спина, и до института мне дольше добираться. — пока я жалуюсь, ненормальный пялится на меня своим нечитаемым взглядом, а затем переводит его в свою спальню. На свою кровать. — Но самое главное, что мне придется забрать все вещи оттуда. А она уже там. Не хочу с ней встречаться. — бормочу я.

— Бедная Цветкова. — без тени сочувствия подводит итог этот монстр. Даже тон голоса не меняет. Но к его лицемерию я даже как-то уже привыкла. Пусть уж хоть прикидывается, раз на это только и способен. — На что намекаешь, не пойму?

— Ни на что. — бормочу я. — С чего ты взял, что я намекаю? Просто жалуюсь.

— Я думал, ты у меня