Моя идеальная ошибка - Оливия Хейл

— Да, — выдыхаю я и снова тону в наслаждении.

24. Алек

Работа умеет расползаться за пределы изначально отведенного ей времени. Каждое совещание, каждое письмо, каждый звонок — потенциальная угроза. В некоторые дни кажется, что я почти целиком занят только тем, чтобы держать их на расстоянии. Будто я не генеральный директор, а ночной сторож, тушащий искры до того, как они вспыхнут.

Но есть одна вещь, которую я так и не научился игнорировать. Сообщения.

Я готовлюсь к встрече с советом директоров, когда телефон снова издает короткий звук.

Изабель: Физиотерапевт только что ушел. Еще раз спасибо за то, что организовал регулярные сеансы, Алек. Я правда это ценю.

Алек: Конечно. Что сказал?

Изабель: Без изменений, увы.

Я откладываю телефон и снова смотрю на повестку дня. Большую часть встречи будет вести операционный директор, а финансовый директор представит квартальные показатели. Присутствовать будет и команда по поглощениям, расскажут о новых приобретениях «Контрон» за последний год, а Конни отчитается о работе Фонда...

Я снова тянусь к телефону.

Алек: Чем ты сегодня занимаешься?

У нее еще как минимум три часа до того, как придется забирать детей. И я вдруг понимаю: никогда раньше не спрашивал об этом. Она обычно встречается с подругами? Проводит время с семьей? Читает бесконечные книжки?

Изабель: Сейчас бегаю в парке, потом, наверное, немного почитаю. Уже подготовила охоту за сокровищами для Сэма и Уиллы.

Алек: Охоту за сокровищами?

Изабель: У них после ужина обычно полно энергии. Не переживай, с домашней работой оба справятся.

Да. Это важно, но... как и играть. Я это знаю. Но никогда особо не вкладывался в то, чтобы это случалось. Всегда считал, что игра появляется сама собой. А задача родителей состоит в том, чтобы направлять к тому, что сами бы они делать не стали. Уроки. Фортепиано. Спорт. Языки. Дисциплина.

Так меня воспитывали.

И все же невозможно отрицать, как сильно на них влияют занятия с Изабель. Мини-дискотеки утомляют Сэма сильнее, чем все остальное, и даже Уилла начала просить о них, но с одним условием: Изабель нельзя крутиться.

Я вношу несколько заметок в повестку встречи, дополняя недоработанные пункты. Отправляю операционному директору письмо: надо обсудить слухи о забастовке в секторе возобновляемой энергетики и как она повлияет на нас.

И снова дисциплина дает трещину.

Алек: Жду с нетерпением. А что спрятала на этот раз?

Изабель: Пусть это будет сюрпризом и для тебя тоже.

Алек: Скрываешь что-то от своего начальника?

Изабель: Только то, о чем ему знать необязательно.

Я смотрю на ее имя на экране — шесть букв — и чувствую, как что-то сжимается в груди. Прошлой ночью стучался к ней, когда вернулся поздно, и она ждала.

Изабель слишком добра для этого мира. И уж точно слишком добра для меня.

Алек: Что сейчас читаешь? Один из порно-романов?

Я знаю, что она возмутится. Жду этого еще до ответа, и все равно усмехаюсь, когда тот приходит.

Изабель: Это РОМАНЫ, в которых просто есть откровенные сцены. И да. Я как раз собиралась рассказать, что происходит между героем и героиней, но теперь не расскажу.

Ха.

Алек: Дай угадаю. Они обмениваются сексуальными сообщениями, и герой только что описал, что сделает с героиней, когда вернется с работы.

На том конце тишина, и эта пауза вызывает улыбку. Да. Герой вполне может так сделать. У меня и самого хватает фантазий на тему Изабель. В последнее время они захватили слишком много пространства в голове, отвлекая, нервируя и возбуждая.

Из динамика резко раздается звук, и в комнате звучит голос моего ассистента.

— Пришел Дэвид Коннован, хочет с вами увидеться.

Я провожу рукой по лицу. Конечно. Кто-то в компании, скорее всего Лорен, слил ему информацию о встрече совета.

— Пусть заходит, — говорю я.

Тяжелая деревянная дверь в кабинет распахивается, и отец входит в пространство, которое раньше принадлежало ему. Густые седые волосы зачесаны назад, руки сцеплены за спиной.

Я поднимаюсь.

— Папа. Чем обязан такому удовольствию?

Он идет мимо книжных полок, время от времени задерживаясь у книг или безделушек на полках. Долго смотрит на фото внуков, которое я недавно туда поставил.

— Решил присутствовать на встрече совета, — говорит он. — В качестве молчаливого партнера, разумеется. Не стану вмешиваться в твои решения.

Конечно.

Но даже просто его присутствие уже вмешательство. Портит атмосферу за столом, где все наконец-то чувствуют себя уверенно. Сбивает выстроенную иерархию, которая, между прочим, работает четко.

Он бывший руководитель «Контрон». Не нынешний.

Отец поднимает бровь.

— Что-то не так?

— Нет, — отвечаю я.

Он садится на стул напротив. Ниже меня сантиметра на два, покрепче в теле, но в остальном мы как две капли воды.

Люди обожают это отмечать.

— Думаю, Марк собирается уйти из совета.

Черт.

— Он еще не принял официального решения, — говорю я.

Отец проводит рукой по краю стола.

— Думаю, мне стоит вернуться. Уходить с поста в совете было ошибкой. У меня все еще есть, чем поделиться.

Да тебе и не обязательно в совете состоять, чтобы делиться, думаю я. Лорен ведь до сих пор ему отчитывается. А теперь он еще и с Марком переговорил неофициально?

Я не хочу, чтобы он возвращался. Если бы отец действительно думал о благе «Контрон», а не о своем эго, он бы это тоже понял.

Отец превратил «Контрон» из национального бренда в международную корпоративную империю. Конгломерат с большим количеством «ног», чем у паука. Он создал то, что есть сегодня. Но это не значит, что компания была безупречной, когда я присоединился к руководству.

Под моим началом мы стали принимать более взвешенные риски вместо того, чтобы цепляться за те, что тешили самолюбие Дэвида Коннована. Стали гибче, быстрее, оптимизировали управление и привлекли топовых внешних консультантов. Мы уже не в фазе роста. Процветаем на этапе стабильности.

Я также избавился от большинства отцовских «да, сэр». Он заметил это, хоть и ограничился лишь намеками на то, что бывшие фавориты теперь понижены, отправлены на пенсию или заменены.

— Ну? — спрашивает он. — Ты объявишь о моем возвращении?

Отец бросает на меня взгляд, который знаю лучше всего. Сдайся, говорит он. И в юности я сдавался. Каждый раз.

Почему не получил пятерку? Тренируйся на пианино. Летом будешь здесь работать.

Но теперь у него нет власти в «Контрон», только акции.

— Это было бы неразумно, — говорю я. — Тебе лучше сосредоточиться на пенсии. Ты же недавно купил шале в Аспене, верно?

Он хмурится.

— Ты считаешь мое возвращение плохой идеей.

— Да.

— Пообещай, что