Шипы в сердце. Том второй - Айя Субботина

Она написала мне еще утром, предложила погулять по городу и поболтать. Я согласилась, не раздумывая. Увидеть ее, поговорить с ней — это как глоток свежего воздуха.

Мы встречаемся в центре, у Оперного театра. Лори выглядит, как всегда, сногсшибательно. В простых белых джинсах, кашемировом свитере и кедах она умудряется выглядеть так, будто только что сошла с обложки «Vogue».

— Крис! — она обнимает меня очень осторожно, и я утыкаюсь носом в ее пахнущие Норвегией волосы — понятия не имею, что за запах, но для меня Норвегия пахнет именно так. Отступает на шаг, смотрит на мой уже внушительный, обтянутый мягким кашемировым платьем живот. Улыбается просто как солнышко. — Ты такая кругленькая, Крис! Боже, аккуратная, маленькая!

— Ты прикалываешься? — Я закатываю глаза, но все равно растягиваю губы в ответ. — Я похожа на бегемота.

— На бегемота была похожа я, с шутовской двойней, а ты просто Дюймовочка! — Лори, получив мое разрешение, гладит живот.

Мы идем по Приморскому бульвару. Солнце светит, море блестит, пахнет йодом и жареными каштанами. Мы болтаем без умолку, как будто не виделись сто лет.

Я рассказываю ей про свою гончарную студию, про то, как глина успокаивает нервы, про свои кривые тарелки и уродливые вазы. Она смеется, говорит, что я нашла свое призвание.

— Ты не представляешь, как мне тебя не хватает на работе, — говорит Лори с абсолютно искренним сожалением в голосе. — Без тебя — как без рук. Тебе нет замены, Крис. Я уже даже не ищу.

Я задираю нос, прекрасно понимая, что это просто ее доброта. Лори всегда справляется — с детьми, с работой, с Димой. А еще она не спрашивает про Авдеева, про нас, не задает вопросов, на которые мне точно не хотелось бы отвечать, и я благодарна за это. Она болтает, как раньше, до всего этого.

Как будто ничего не произошло, и теперь у наших прогулок просто немного другие декорации.

Лори рассказывает про близняшек — что они уже уверенно встали на ноги и превратили их идеальную квартиру в полосу препятствий. Про Диму, который активно пополняет их словарный запас постоянной болтовней. Про новый проект в «Aura Financial», который обещает стать настоящим прорывом. Говорит много, быстро и весело. Я не дура — знаю, что делает это намеренно, чтобы в нашем разговоре не было неловких пауз. Старается отвлечь меня, и ее разговоры — как теплое одеяло, укрывающее от тянущего изнутри холода.

Но все-таки, когда присаживаемся на скамейку с видом на порт, спрашивает, как у меня дела — тем самым тоном, который не предполагает формальный ответ.

Мне хочется рассказать ей все. Про ледяные глаза Вадима, про то, что я просто… существую, про то, что мне тревожно, про золотую клетку, в которой я задыхаюсь.

Но я не могу.

Не имею права втягивать их с Шутовым в это все.

— Все хорошо, — улыбаюсь, используя остатки своего самообладания. — Мы с Авдеевым… нашли компромисс. Я не лезу к нему, он не лезет ко мне. Все цивилизованно.

Лори смотрит на меня долго, внимательно. Не верит ни единому моему слову.

Но не давит. Просто кивает.

— Если тебе что-нибудь понадобится, Крис…

— Я знаю, — перебиваю, чтобы она не продолжала, потому что тогда я точно разревусь. — Спасибо, Лори. Вы и так столько для меня сделали.

Мы сидим молча, смотрим на море. И в этой тишине я отчаянно борюсь с собой.

Мне так хочется спросить. Про вчерашний день. Про его праздник. Была ли там она? Его Снежная королева, его идеальная женщина? Смеялся ли он? Был ли счастлив?

Но я молчу и кусаю губу. Потому что боюсь услышать ответ.

А Лори, как будто читая мои мысли, не говорит об этом ни слова. Знаю, что она нарочно. Защищает меня от самой себя.

Мы гуляем еще, сворачиваем на Екатерининскую. Проходим мимо огромного, сияющего витринами торгового центра «Kadorr City Mall» — место, где продаются вещи, которые стоят, как весь мой «золотой парашют».

— Ты уже что-нибудь купила для малыша? — Лори, кивая на витрину детского бутика, где на манекенах-младенцах красуются крошечные костюмчики от Dior и Gucci.

Я качаю головой.

— Нет. Ничего.

— Почему? — удивляется она. — Я близняшкам скупала… ммм… все, что попадет под руку. Никогда не была шопоголиком. Но тогда меня прорвало. Правда, половину вещей потом так и передарила прямо с бирками — наивно верила, что дети не растут как кабачки в огороде.

— Не знаю, — пожимаю плечами. Правда не знаю. С момента моего приезда, единственное, на что я потратила деньги (и то — только свои) — это уроки в кружке и покупка необходимых для занятий, своих собственных инструментов. — Боюсь, наверное. Что если я куплю что-то, то… все станет слишком реальным?

А еще я понятия не имею, что нужно младенцам, и когда начинаю гуглить, то чувствую себя тупой овцой и почетной анти-матерью года.

Разглядываю крошечные идеальные вещи в витрине и чувствую себя самозванкой.

Я же просто… инкубатор?

Достаю телефон, чтобы сделать пару кадров — костюмчик от Dior, несмотря на странный бело-голубой принт, действительно стильный. Я легко могу представить в нем своего сына, но я абсолютно не понимаю, на какой он возраст. Выглядит маленьким.

Пока настраиваю камеру, на экране всплывает входящее сообщение от номера не из списка контактов. Но я знаю эти три последние цифры. Я помню их наизусть. Удалить этот номер из своей памяти так и не смогла.

Сердце сначала спотыкается, а потом начинает бешено колотиться об ребра.

Руки дрожат так сильно, что едва не роняю телефон.

Открываю сообщение.

В нем ровно четыре слова.

«Спасибо за подарок, Кристина».

Они взрываются на экране телефона, и осколки летят прямо мне в сердце. Я смотрю на них, перечитываю со скоростью сто раз в секунду и мир вокруг сужается до черных букв на белом фоне.

Он получил ее. Мою кривую, уродливую чашку. И даже если выбросил — говорит «спасибо», хотя я даже в самом смелом сне ни на что такое не надеялась.

— Крис? Что там? — Лори, заметив мое застывшее лицо, тут же настораживается.

Я не отвечаю. Просто не могу. Смотрю на его сообщение, и в голове проносится ураган мыслей.

Что это значит? Почему ты написал? Это просто вежливость? Или что-то большее? Ты не злишься? Тебе просто смешно?

Пальцы сами собой начинают набирать ответ. Хочу спросить сразу все. «Тебе понравилось? Куда ты ее дел? А