Истинная: Вишневый Сад Попаданки - Инесса Голд

— А ну брысь!

Вдруг из-под стола вылетел маленький, яростный вихрь.

Казимир.

Домовой выглядел устрашающе. Он где-то нашел (или украл у солдат) флягу с эликсиром и, судя по запаху, выпил её залпом.

Его шерсть стояла дыбом и искрилась. Глаза горели как фары. Он стал в два раза больше обычного.

В его лапах была не просто кочерга. Это был сияющий меч возмездия (ну, по крайней мере, раскаленная докрасна кочерга).

— Это моя кухня! — взревел он басом (магия эликсира меняла даже голос). — Мои запасы! Моя крупа! Вон, паразиты!

Он врезался в стаю крыс как шар для боулинга.

Он бил их кочергой, пинал ногами, хватал за хвосты и швырял в печь.

— Получи! И ты! Куда полезла к маслу, дрянь?!

Крысы, столкнувшись с взбесившимся хранителем очага, растерялись. Они были нежитью, но домовой — это древняя магия. А пьяный домовой на стимуляторах — это стихийное бедствие.

Я сбросила с себя крысу, раздавив её каблуком, и помогла Марте добить остальных сковородой.

Через минуту кухня была зачищена. Пол был усеян трупиками грызунов.

Казимир стоял посреди побоища, тяжело дыша, опираясь на кочергу.

— Фух... — выдохнул он, и изо рта у него вырвалось облачко пара. — Кажется, всех уложили. Хозяйка, этот твой эликсир... забористая штука. У меня хвост чешется так, что хочется стены грызть.

Я сползла по стене на пол, роняя сковороду. Смех — истерический, нервный — подступил к горлу.

— Ты герой, Казимир. Я тебе медаль выдам. Из шоколада.

Внезапно гул снаружи изменился.

Топот и рев стихли. Наступила ватная, давящая тишина.

Но эта тишина была страшнее шума битвы.

Я почувствовала, как волоски на руках встали дыбом. Воздух стал плотным, вязким. Запахло озоном и... той самой гнилой сладостью, которая сопровождала Мариссу.

— Хозяйка... — прошептал Казимир, и его эйфория мгновенно исчезла. Он прижал уши. — Там... там что-то большое. Очень большое. И очень злое.

Я поднялась на ноги. Посмотрела в окно.

Небо над лесом потемнело окончательно. А потом, разрывая тучи, на горизонте появилась Тень.

Она летела низко над верхушками деревьев. Гигантская тварь. Костяная виверна. Её крылья были сотканы из тьмы и лохмотьев кожи. Грудная клетка была пуста, и в ней горел зеленый огонь.

А на шее чудовища восседала фигура.

Марисса.

Но это была уже не та женщина, что сбежала вчера.

Она изменилась. Её кожа стала серой, как пепел. Глаза — черными провалами без белков. Вокруг неё клубилась тьма, образуя корону. Она отдала Бездне свою душу и тело в обмен на силу.

Она стала Аватаром.

Виверна зависла над нашим двором, заслоняя небо. Ветер от взмахов её крыльев сбивал людей с ног.

Марисса подняла руку. Её голос, усиленный магией, прогремел над Утесом, проникая в каждый уголок, в каждую щель:

— Я вернулась, Рэйвен! Я пришла забрать то, что принадлежит мне! Твою силу! Твою душу! И твой жалкий сад!

Она сжала кулак.

И гора трупов посреди двора — те самые монстры, которых мы убили, те самые цветущие кусты — начала шевелиться.

Ветки ломались. Кости срастались с костями. Плоть сплавлялась с плотью.

Прямо посреди нашего двора, из останков первой волны, начал подниматься Голем. Гигантский, уродливый, состоящий из сотен тел.

— Твою ж мать... — прошептала я.

— Вторая фаза, — сказал Рэйвен. Я не видела его, но слышала его голос через нашу связь. Он был спокоен, но это было спокойствие перед казнью. — Банки тут не помогут, Алиса.

— Что тогда? — мысленно спросила я.

— Будем рубить корни, — ответил он. — Я займусь виверной. А ты... ты держи Сад. Если «Алая Королева» погаснет, мы все умрем.

Глава 18

Потолок моей спальни больше не был защитой. Он был мембраной, отделяющей меня от конца света.

Я стояла на балконе, вцепившись побелевшими пальцами в ледяные перила, и смотрела вниз, в тот ад, в который превратился мой уютный двор. Ветер рвал подол платья, бросал в лицо горсти снега и пепла, но я не чувствовала холода. Меня била крупная дрожь — та самая, что приходит не от мороза, а от передозировки адреналином и магией.

Внизу, в центре двора, поднималась Гора.

Голем, которого сотворила Марисса, был отвратителен. Это не было величественное чудовище из легенд. Это была куча мусора. Гниющая плоть, обломки телег, камни из разрушенной стены, кости павших солдат и монстров — все это сплавилось в единую, бесформенную массу, отдаленно напоминающую человека.

У него не было лица. Только черный провал там, где должна быть голова, в котором горел ядовито-зеленый огонь Бездны.

Каждый его шаг заставлял фундамент дома стонать.

— ХРЯСЬ! — огромная, бесформенная нога Голема опустилась на остатки сарая, превращая его в щепки.

Солдаты Даррена, еще минуту назад отважно державшие строй, теперь рассыпались, как муравьи перед сапогом. Стрелы отскакивали от шкуры монстра, не причиняя вреда. Ледяные копья, которые Рэйвен метал сверху, застревали в вязкой плоти, но Голем просто поглощал их, продолжая движение.

Его цель была ясна. Он шел к дому. К «Алой Королеве».

— Алиса! Уходи с балкона! — голос Рэйвена прогремел откуда-то сверху, из свинцовых туч.

Я задрала голову.

Там, среди разрывов облаков, шла другая битва. Рэйвен, удерживаемый в воздухе сложной конструкцией из ледяных крыльев, кружил вокруг Костяной Виверны.

Это был танец двух смертей. Синей и Серой.

Виверна была огромной. Её ребра просвечивали сквозь призрачную плоть, а хвост, усеянный шипами, хлестал воздух, оставляя черные шрамы на ткани реальности. На её шее, вцепившись в костяные выросты, сидела Марисса. Она выглядела маленькой серой точкой, но от этой точки исходила такая волна ненависти, что у меня перехватывало дыхание.

Рэйвен отвлекал её. Он уводил воздушный бой подальше от дома, подставляясь под удары черных молний, которыми плевалась ведьма.

Но Голем был здесь. Внизу. И Рэйвен не мог разорваться.

— Ну же... — прошептала я, глядя на приближающуюся гору мяса. — Ты ведь состоишь из того, чем я тебя накормила.

Я помнила каждую банку, брошенную в ту первую волну мертвецов. Взрывная смесь не просто разрывала их на части. Косточки, заряженные магией Жизни, впивались в гнилую плоть, оставаясь там как дремлющие мины.

И сейчас этот Голем, собранный из ошметков, был буквально набит моими семенами.

Мне не нужно было кидать новые банки. Мне нужно было просто