Истинная: Вишневый Сад Попаданки - Инесса Голд

БУМ.

Каждый удар отдавался в моем теле, потому что я была связана с этим домом, с этой землей и с тем несчастным, искореженным деревом, которое сейчас принимало на себя всю ярость Орды. «Железная Вишня» кричала. Её крик был беззвучным, он шел по корням, пронизывающим скалу, и вибрировал в подошвах моих сапог. Ей было больно. Шипы ломались, кора трескалась под напором монструозных дубин, но она держала периметр. Пока держала.

Я стояла посреди кухни, уперевшись здоровым бедром в тяжелый дубовый стол, чтобы не упасть от очередной вибрации.

Вокруг царил хаос, замешанный на запахе страха и немытых тел.

Марта, жена интенданта, обычно такая боевая и громогласная, сейчас сидела на корточках у печи, обхватив голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону, бормоча молитвы Единому. Две молоденькие служанки, прибежавшие из людской, жались друг к другу в углу, визжа при каждом ударе.

— Мы все умрем, — завыла одна из них, когда очередной удар сотряс фундамент так, что с полки упала и разбилась глиняная кружка. — Они сожрут нас! Они выпьют наши души!

Паника — это липкая, заразная дрянь. Я чувствовала, как она пытается проникнуть и в меня, холодными пальцами сжимая горло. Мои руки, замотанные в пропитанные сукровицей бинты, горели огнем. Адреналин, который держал меня на ногах последние полчаса, начинал выветриваться, уступая место тошной слабости.

Но я не имела права на истерику. Рэйвен там, снаружи. Он один против тысячи. И если я сейчас сдамся, его спина останется неприкрытой.

— Хватит! — рявкнула я. Голос сорвался на хрип, но прозвучал достаточно властно, чтобы перекрыть вой ветра в трубе.

Служанки замолчали, глядя на меня заплаканными глазами. Марта подняла голову.

— Если ворота падут, молитвы вам не помогут, — жестко сказала я, подходя к ней и хватая за плечо. — Вставай, Марта. Ты жена солдата или кисейная барышня? Твой муж сейчас на стене льет кипящую смолу на головы упырям. А ты сидишь тут и ждешь смерти?

Марта моргнула. В её глазах мелькнула искра обиды, которая тут же вытеснила страх. Обида — отличное топливо.

— Я не барышня, — буркнула она, поднимаясь и оправляя передник. — Что делать, леди? Мечей у нас нет.

— Мечи нам не нужны. Нам нужна артиллерия.

Я метнулась к кладовой. Казимир семенил следом, таща за собой мешок с пустыми стеклянными банками из-под солений, которые мы опустошили еще неделю назад.

— Хозяйка, — просипел домовой, чихая от пыли. — Они ломают "Железную"! Я чувствую! Там Тролль! Огромный, сшитый из кусков! Он жрет шипы и не давится!

— Пусть подавится этим, — я вытащила из тайника в глубине полки холщовый мешок.

Он был тяжелым и опасно теплым. Внутри перекатывались крупные, бугристые косточки.

«Взрывная Вишня».

Мой самый неудачный эксперимент в прошлой жизни. Я пыталась вывести сорт, который бы сам разбрасывал семена на большие расстояния, используя давление газов внутри плода. Но я перемудрила с генетикой (или с магией этого мира, когда косточки попали сюда со мной).

Эти ягоды не просто лопались. Они детонировали от малейшего удара. Сок внутри них был нестабилен, как нитроглицерин, а косточка была шрапнелью. Я боялась их сажать. Я боялась даже дышать на них.

Но сегодня был день, когда страх стал оружием.

— Казимир, мне нужно масло! — скомандовала я. — Самое густое, какое есть. И спирт. Тот самый, что мы не допили в "коктейлях храбрости".

— Будет сделано! — домовой испарился и через секунду возник с канистрой лампового масла и бутылью спирта.

— Марта, девочки! — я махнула рукой служанкам. — Сюда! Работаем конвейером. Ты, Лиззи, держишь банку. Ты, Грета, льешь масло — на два пальца, не больше. Марта, ты засыпаешь косточки.

— А вы, леди?

— А я добавляю главный ингредиент.

Я достала флакон с остатками сока «Алой Королевы». Той самой ягоды, что спасла Рэйвена. Этот сок был концентратом жизни. Для живого существа это лекарство. Но для нежити, чья суть — распад и пустота, концентрированная жизнь — это кислота. Это огонь, который сжигает саму структуру смерти.

Мы начали.

Это была безумная, лихорадочная работа. Мои руки плохо слушались. Бинты мешали, пальцы не гнулись, каждое движение отдавалось вспышкой боли до локтя. Я зубами выдирала пробки из бутылок.

— Осторожнее! — шипела я, когда Марта слишком резко сыпала косточки. — Если уронишь — от кухни останется воронка, и монстрам даже трудиться не придется!

Марта побледнела, но руки у неё стали тверже.

Мы смешивали масло (чтобы смесь прилипала к врагам), спирт (для воспламенения и радиуса поражения), взрывные косточки (поражающий элемент) и каплю сока Жизни (детонатор магии).

Через десять минут на столе стояли два десятка банок, закрытых плотными крышками и тряпками.

— Готово, — выдохнула я, вытирая пот со лба тыльной стороной руки. Бинт мгновенно стал серым от сажи.

БУМ!

Очередной удар сотряс дом так сильно, что банки звякнули, подпрыгнув на столе. Одна опасно накренилась.

Казимир в прыжке поймал её у самого края.

— Уф... — выдохнул он. — Чуть не бахнуло. Хозяйка, они прорываются! Слышишь треск? Это решетка погнулась!

Я схватила корзину и начала укладывать в неё банки, перекладывая их тряпками.

— Марта, сделай еще партию. Казимир, за мной! Ты будешь наводчиком!

— Я? — пискнул домовой. — Я маленький! Меня сдует!

— Ты дух этого дома! Ты можешь управлять траекторией предметов в этих стенах! Мне нужно, чтобы эти банки летели точно в цель, даже если у меня дрогнет рука!

Я подхватила корзину. Она была тяжелой, ручка резала обожженную ладонь, но я не чувствовала веса. Ярость придавала сил.

— Наверх! — скомандовала я самой себе.

***

Путь на второй этаж показался мне восхождением на Эверест. Лестница ходила ходуном. Люстра в холле раскачивалась с амплитудой маятника, грозя рухнуть.

Я выбежала в коридор второго этажа и рванула балконную дверь.

Холод и шум ударили в лицо одновременно.

Если на кухне было просто страшно, то здесь, на балконе, нависающем над внутренним двором, был ад.

Внизу кипела битва.

«Железная Вишня» все еще держалась, но это была агония. Её черные, шипастые ветви были обломаны, из «ран» сочился густой, похожий на ртуть сок. Корни были вырваны из брусчатки.

А перед воротами...

Море. Серое, шевелящееся, вонючее море гнилой плоти. Костяные Гончие прыгали на прутья, грызя металл и дерево. Мертвецы в истлевших лохмотьях лезли друг