Навсегда моя - Инна Инфинити

- Тебе что-то известно? - взволнованно спрашиваю.

- Да.

Герман снимает зимнее пальто, покрытое тонким слоем снега, и вешает на крючок в прихожей. Снимает ботинки. Мне кажется, он делает все очень медленно. Я почти подпрыгиваю от нетерпения узнать хоть что-то о делах Севы и его местонахождении.

- Будешь чай?

- Нет, спасибо.

Мы проходим на кухню, Герман садится на стул, я напротив него.

- Во-первых, успокойся, - начинает. - С Севой все в порядке.

Конечно же, я не успокаиваюсь.

- Где он?

- Его только закончили допрашивать, утром суд изберет меру пресечения.

- Почему его так долго допрашивали? - изумляюсь. - Больше суток, получается.

- Потому что Сева решил признаться во всех своих грехах, вплоть до того, что в семь лет украл жвачку в продуктовом магазине. Ну, про жвачку я утрирую, но ты поняла. Сева рассказал о себе все. Это заняло больше суток.

Я падаю лицом в ладони.

- Что с ним теперь будет? Ему грозит пожизненное?

На последнем вопросе у меня надламывается голос, а ладони быстро становятся мокрыми от слез.

- Я только что разговаривал с адвокатом Севы. Пожизненного заключения не будет. На самом деле все не так ужасно, как кажется на первый взгляд.

Я шмыгаю носом и вытираю глаза. Не могу сказать, что мне полегчало, но хотя бы появилась надежда.

- По самым первым преступлениям Севы, а именно по убийствам из-за Алисы, истек срок давности. За них Севу судить не будут.

- Точно?

- Да. Срок давности по особо тяжким преступлениям - пятнадцать лет. А с тех убийств прошло семнадцать. Плюс истек срок давности по мошенничеству и уходу от уплаты налогов на заводе. Сева работал в серую, когда только построил свой завод. Потом он быстро раскрутился и полностью перешел в легальное поле.

- Господи, он и в этом сознался?

- Я же сказал: Сева решил признаться в абсолютно всех своих грехах. Мог бы сходить в церковь к батюшке на генеральную исповедь, но он почему-то решил обратиться в полицию.

- Это я виновата. Я узнала, что Сева убил Новосельцева. Мы поругались, и я наговорила ему лишнего, я спровоцировала его на звонок в полицию.

- Элл, ты правда думаешь, что такой продуманный человек, как Сева, будет принимать столь важные жизненные решения из-за женской истерики? Ты серьёзно думаешь, что Сева упрячет себя за решетку, пойдя на поводу у женских слез? Пускай это даже слёзы его жены и матери его ребёнка.

Я осекаюсь.

- К чему ты клонишь?

- К тому, что раз Сева это сделал, значит, он это планировал. Как минимум, думал об этом.

Я растерянно гляжу на Германа. В полумраке кухни его каштановые волосы кажутся темнее, а голубая радужка глаз почти скрылась из-за расширившихся зрачков.

- Планировал сесть в тюрьму?! Зачем?

- Это известно только Севе, - разводит руками. - Раз он так сделал, значит, ему это было нужно. Так что ты тут вообще ни при чем. Не вини себя. Севу невозможно заставить что-то сделать, если он сам этого не хочет.

Мне становится чуть легче. Но не потому, что у меня пропало чувство вины, а потому что у Севы заранее был план.

Надеюсь, был.

- А что по остальным преступлениям? Даже если по убийствам из-за Алисы прошел срок давности, других убийств тоже хватит для пожизненного. Новосельцев и его сыновья, убийства, когда спасал меня из заложников…

Герман кивает.

- С Новосельцевыми все не так просто. Когда они бежали из России в Италию, они от греха подальше отказались от российского гражданства и сделали себе итальянское. И в связи с этим становится не очень понятно, как судить Севу.

- Почему?

- Потому что гражданин России приходит в российскую полицию и говорит: «Несколько лет назад в Средиземном море на территории Италии утонул гражданин Италии. На самом деле это я заказал, чтобы его утопили. Но доказательств у меня нет. Поверьте мне на слово». Как российская полиция должна себя повести? А вдруг Сева на себя наговаривает? А вдруг он выгораживает кого-то другого? В случае с убийцами Алисы Сева может показать, где закопал их тела. В случае с твоими похитителями тоже. Это будут доказательства того, что их убил действительно Севастьян. Но в случае с Новосельцевыми у Севы никаких доказательств собственной вины нет.

- Ничего не понимаю. Как это у Севы нет доказательств, что он выступил заказчиком убийств?

- Потому что заказные убийства проворачиваются так, чтобы не оставить ни единого следа. Ты же не думаешь, что Сева лично этим занимался, искал исполнителя, переписывался с ним по смс, а потом перевел ему деньги на карту по номеру телефона?

- Герман, я понятия не имею, как делают заказные убийства.

Друг Севы вздыхает.

- У Севастьяна был Паша. Это его человек для всякой грязной работы. Сева просто сказал Паше: «Убери сыновей Новосельцева». И все. Дальше Паша сделал всю работу сам. Сева не знает, каким образом Паша искал исполнителя, на каких условиях договаривался с ним и сколько ему платил. Сева только дал задание, а потом получил отчет о выполненной работе.

- Ну вот. Сева скажет следователям, что поручил Паше такое задание.

- А Паша скажет, что ничего ему Сева не поручал, это ложь и клевета. Еще наймет адвоката и подаст против Севы иск в суд за очернение его репутации. И кому должно поверить следствие?

- Всё равно не понимаю, - качаю головой. - Сева же платил за эти убийства. Даже если не сам переводил деньги исполнителю.

- Сева дал Паше несколько слитков золота. Паша их продал, и эти деньги пошли на организацию убийств.

- Ну вот. Сева расплатился физическим золотом.

- Ага. Вот только Паша скажет, что никакое золото он от Севы не получал и вообще впервые об этом слышит. Паша в отличие от Севы в тюрьму не хочет.

- Все, я сдаюсь, - поднимаю ладони вверх. Мое настроение немного улучшилось, и я делаю глоток давно остывшего чая.

- Нет, конечно, если очень сильно задаться целью, то можно доказать, что Сева организовал те убийства. Наши следственные органы должны будут написать запрос в Италию, что, мол, так и так: пришел наш гражданин и сказал, что те несчастные случаи в вашей стране с вашими гражданами были не несчастными случаями. Тогда итальянская полиция должна будет возобновить уголовное дело, начать расследование.