Навсегда моя - Инна Инфинити

- Нет, - заявляет твердо.

- И чем же ты лучше него, а?

Сева молчит.

- ЧЕМ????? - ору. - ЧЕМ ТЫ ЛУЧШЕ НЕГО????

Меня трясет. Я на грани истерики. Осталась последняя капля.

- Чем ты лучше него, ответь мне? ОТВЕТЬ!!!!! - начинаю колотить Севу в грудь. - ОТВЕТЬ, ЧЕМ ТЫ ЛУЧШЕ!!!?!???

Севастьян хватает меня за руки. Сжимает их до боли. Слёзы, стоявшие в глазах, выливаются наружу. Я вою раненым зверем.

Я люблю монстра. Я люблю чудовище. И мне плохо от этого.

Я не хочу его любить.

- Я отличаюсь от Новосельцева тем, что готов нести ответственность и наказание за свои поступки. Я готов искупить свою вину.

Сева выпускает меня из рук, и я чуть не падаю на пол. Гляжу на него сквозь пелену слез, не очень понимая смысл сказанных слов. Севастьян достает из кармана брюк телефон и быстро бьет по экрану. Затем прикладывает трубку к уху.

Кому он звонит?

- Алло, полиция? Меня зовут Севастьян Терлецкий, и я хочу признаться в убийстве.

Глава 42. Отставка

Дальше всё происходит, как в дурном сне. Сева называет адрес, и через считанные минуты в квартиру врывается наряд полиции, как будто они стояли за дверью и ждали этого звонка. Я даже не знала, что полиция может приезжать настолько быстро.

- Всем лежать! Руки за голову! Где тело?

Они скручивают Севу, следом меня. Успокаиваются, только когда бывший муж их заверяет: в квартире никакого тела нет, убийства были совершены давно. Но нас всё равно везут в отделение. Я в вечернем платье, на каблуках, с красивой прической. Сотрудник полиции - не запомнила его имени - задает мне вопросы: мое имя, адрес прописки, род деятельности. Я отвечаю машинально.

- Вы были соучастницей убийств?

- Нет.

- Вам было известно об этих убийствах ранее?

Я открываю и закрываю рот, не зная, что ответить на этот вопрос. Да, знала. Мне теперь грозит срок за то, что не сдала Севастьяна полиции раньше?

- Извините, я не понимаю, почему вы вообще меня допрашиваете. Господин Терлецкий решил признаться в совершенных преступлениях, при чем тут я?

- В момент признания вы находились рядом с ним, у вас возник конфликт?

Я медлю пару секунд.

- Я подозреваемая?

- Нет. Мы с вами просто беседуем.

- Ну раз я не подозреваемая, то я поеду домой. Меня ждет ребёнок, - встаю на ноги. - Если у вас будут ко мне еще вопросы, с радостью отвечу на них в присутствии своего адвоката.

Меня больше не задерживают и дают уйти из отделения. Я словно в тумане вызываю такси, еду домой и захожу в квартиру. Няня просыпается и выглядывает из комнаты Оскара. Сейчас глубокая ночь, а я не должна была вернуться до утра.

Я не знаю, что сказать няне, поэтому просто улыбаюсь и проскальзываю в ванную. Там скидываю с себя одежду и встаю под горячие струи душа. Но ноги не держат, поэтому я опускаюсь на дно ванны. Упав лицом в колени, начинаю горько рыдать.

Только сейчас до меня в полной мере доходит осознание поступка Севы. А судя по вопросам, которые задавал полицейский, Севастьян признался во всех своих убийствах, начиная с самого первого семнадцать лет назад.

Я боюсь думать, что теперь вообще будет. Что Севу посадят - сомнению не подлежит. Вопрос - на сколько. Ему дадут пожизненное?

Я закрываю ладонью рот, чтобы подавить свой крик. Это я виновата. Это я подтолкнула Севу к такому решению. Моя жизнь снова разрушена. На этот раз по моей собственной вине.

В кровати я не смыкаю глаз. Попеременно то плачу, то тупо пялюсь в потолок. Соседняя подушкой пахнет Севой, и я с ужасом понимаю: вряд ли еще когда-нибудь наслажусь его запахом.

Я не знаю, чего я хотела, когда устроила ему скандал. Наверное, я хотела какого-то раскаяния от Севы. Я хотела увидеть в его глазах, что он сожалеет о совершенных преступлениях. Я хотела получить доказательства, что он завязал с криминальным прошлым.

Но хотела ли я, чтобы Сева сдался полиции и сел в тюрьму?

Не знаю. Наверное, нет. Судя по тому, как мне теперь плохо - точно нет.

На следующий день я не знаю, как отвечать на вопросы Оскара о папе. У меня язык не поворачивается сказать ребёнку, что папа больше не придет.

- Он уехал в командировку, - вру.

- Что такое командировка?

- Это когда надо уехать в другой город по работе.

- А мы можем поехать с папой?

- Нет, зайчик, нельзя. Папа же там работает.

- Тогда мы можем позвонить ему вечером по видео?

- Нет, малыш, в командировки нельзя звонить по видео.

- А когда папа приедет домой?

- Я не знаю…

Я еле держусь, чтобы не расплакаться при сыне. Вещи Севы в моей квартире - как соль на рану. Я смотрю на его рубашки и жду, что вот-вот откроется дверь, и Севастьян войдет. Но он не входит. И не звонит. А когда я сама набираю его номер, то отвечает автоответчик. Мне даже не у кого спросить, где в данный момент находится Сева и что с ним происходит. Я боюсь звонить его маме.

На телефон приходит сообщение. Я хватаю его, как ужаленная, надеясь увидеть весточку от Севы, но это смс от моего агента:

«Твой министр во что-то вляпался???».

Мое сердце падает в пятки. Трясущимися руками открываю диалог с Яном и вижу несколько ссылок. Прохожу по первой:

«Президент отправил в отставку министра транспорта Севастьяна Терлецкого».

Глава 43. Разумный срок

Ночью, когда Оскар давно спит, в дверь раздается тихий стук. Я сижу на кухне и гипнотизирую кружку с чаем. Поначалу кажется, что мне послышалось, но потом стук повторяется чуть громче. У Севастьяна есть ключи от моей квартиры, и обычно он сам открывает дверь, но я все равно подскакиваю, как ужаленная, и мчусь открывать с надеждой, что это он.

На пороге стоит мужчина. На первый взгляд незнакомый, но потом я присматриваюсь к нему и узнаю: Герман. Друг Севы.

- Привет, Элла. Не разбудил?

Мое сердце разгоняется до шума в ушах. Нет сомнений: он пришел по поводу Севастьяна. Герман выглядит мрачным и угрюмым.

- Нет, все в порядке, - бормочу едва слышно.

- Можно войти?

Я мигом распахиваю дверь