Подарок для Императора. Меж двух огней - Мара Черная

нас из дворца выкинут, так что незачем знакомиться нам с ней. Мы хотели всё же попробовать ещё разок. Она согласилась, но сказала, что нужно поговорить в уединённом месте. Повела нас в эту каморку. Боги, ужас! Там было так темно, тесно! И она с этим ножом в руках! Мы так испугались! Вы не представляете, какой это стресс! — она раскраснелась и чуть ли не рыдала уже, обмахивая себя руками.

— Спокойно. Что было дальше? — не дал ей снова сорваться в истерический припадок.

— Ну, я и закричала от испуга. А она ножом меня по руке, а Элетте пощечину, потому что та тоже закричала, увидев кровь. А потом всё как в тумане. Паника, крики, кровь, удары, мы еле сбежали из этой комнаты! Хорошо, что стража была неподалёку, не то нас бы уже не спасли!

Я несколько минут ещё смотрел на неё пристальным изучающим взглядом, под которым девушка явно смущалась. Некомфортно ей, нервничает, смотрит на реакцию.

— Шайла, давай на чистоту, — решил попробовать вывести на откровение. — Ты учиняла столько драк с девушками, кровью выборола своё место старшей наложницы перед толпами, а тут тебя, по твоим словам, чуть не убила одна единственная, при том, что ты была, скажем так, с «подкреплением». Думаешь, я поверю?

— Да она же дикарка! Сумасшедшая волчица, что прикидывается невинной овечкой, а Вы её ещё и защищаете! — она недовольно надула губки.

Актриса.

— Хорошо, я понял тебя, Шайла. Скорейшего выздоровления.

Девушка в ответ удивлённо захлопала глазами, открывая рот, чтобы что-то сказать, но так и не сказала.

На выходе меня встретил Дарвэн. Мы обменялись с ним рассказами девушек.

— Всё сходится, господин де-Мирт. Что думаете?

— Склонен верить в невиновность обвиняемой.

Глаза капитана округлились.

— Вы уверены?

— Этим двоим я верю ещё меньше, чем обвиняемой. Сходиться должен не только рассказ, но и эмоции, мимика, мелкие детали. Вспомни все проделки Шайлы. Думаешь, её так просто обидеть? — я скептически хмыкнул. — А вот по рассказу кажется, что проще некуда. К тому же их было двое, против одной Мираны. И по рассказу они встретились случайно, сами подошли к Миране, значит это не было спланировано обвиняемой. Тогда что у неё делал столовый нож? Едва ли она решила просто так прогуляться со столовым прибором по коридорам. Пища для размышлений тебе, и на сегодня ты свободен, Дарвэн. Перед Императором отчитаюсь сам.

— Доброй ночи, господин де-Мирт, — Дарвэн поклонился и ушёл с озадаченным лицом.

Уж давно капитан, а никак не поймёт что к чему в разборках императорского «цветника». Теперь к Калантиэлю.

— Кто? — громогласно прозвучало, только я вошёл в покои.

— Тебе не понравится.

— Кто⁈

— Прежде, чем я скажу, хочу…

— Кто⁈ — перебил Калантиэль, ударив по столу кулаками с такой силой, что на бледной коже выступили алые капли.

Я тяжело вздохнул.

— Мирана. Но…

— Свободен.

— Калантиэль.

— Нет, свободен, — сталь в его голосе резала воздух.

Чёртов псих! Почему нельзя просто взять и выслушать⁈

Широкими шагами я молниеносно преодолел расстояние, разделявшее нас, пальцы сжались в крепкий кулак, который стремительно врезался в острую скулу Императора. Он завалился на подлокотник кресла, корона слетела и закатилась под рабочий стол, тонкая струйка крови вырвалась из уголка рта, застывшего в злобном оскале.

30

— Нет, ты меня выслушаешь, Кал, — выплюнул ему в лицо, схватив за чёрную рубашку на груди.

— Думаешь, я бы сейчас пошёл её убивать? Серьёзно? — хрипло отозвался Калантиэль, потирая ушибленную скулу. — Какой же ты глупец, Хельвдан.

Он силой оторвал мои руки от себя, осторожно стёр кровь с лица, облизнув тонкий палец, и развалился в кресле, словно довольный кот.

— Откуда мне знать, что в твоей голове, когда ты так зол, когда ты орал на весь дворец, что убьёшь любого, кто напал на твоих стерв! Так сложно выслушать? Я не рядовой пацан, Калантиэль, ты не можешь так просто меня затыкать и выгонять, когда тебе вздумается. Ты можешь принять своё решение, но после того, как получишь достаточно информации от твоего главнокомандующего. Не повторяй. Ошибок. Своего. Отца!

Нервы были натянуты до предела. Сбитое дыхание никак не получалось выровнять. Лицо человека, бывшего мне когда-то самым близким другом, вызывало в этот непростой момент только отвращение и желание снова хорошенько врезать. Как много в нём читалось черт сбредившего родителя.

— А ты уверен, что у тебя достаточно информации, дружочек? — сощурил глаза Император.

— На что ты намекаешь?

— Ну, например, известно ли тебе, кто такая на самом деле птичка? — лукавый блеск глаз сбил с толку.

Куда он ведёт?

— Мне известно достаточно, чтобы утверждать, что она не совершала преступление, в котором обвиняется. Разве этого мало в сложившейся ситуации?

Ловким движением Калантиэль вскрыл резную шкатулку на столе, подцепил пальцем тонкую цепочку и победно вытянул руку, покачивая из стороны в сторону кулон. Голубой камень в обрамлении серебряных ветвей. Я искал его! Так-так, значит, любезный друг тоже решил действовать за моей спиной и добрался до заветного украшения быстрее.

Но неужели Калантиэль действительно думает, что я могу чего-то не знать о людях, которые меня окружают? Недооценивает. Как и я его недооценил. Зря! Однако, пусть и дальше думает, что он на шаг впереди меня, пусть тешит своё безразмерное эго. Посмотрим, куда это приведёт.

Не дождавшись моей реакции, он продолжил:

— Фамильная реликвия. Пусть и дешёвенькая безделица, зато красивая и с историей, а главное, что её законная хозяйка — Мирана Фарр. Потерянная наследница Эллесана. Неплохая партия, не так ли? А, дружочек? — ехидная усмешка снова вывела из себя.

Вдох. Выдох. Спокойно Хельвдан. Вдо-о-ох, Вы-ы-ыдох.

— Ну, что ты так взираешь на меня скорбно? Не стану я убивать свою будущую невесту. Отругаю, отшлёпаю, но не убью. Гляди, ей даже понравится, — он залился издевательским звонким смехом, а у меня кровь вскипела в жилах, захлестнула жгучей волной последние попытки всплыть на поверхность, не захлебнувшись в гневе окончательно.

— Оставь при себе свои грязные фантазии. Мира тут не причём. Лучше иди шлёпай своих потаскушек, — прорычал. — Они только этого и ждут. Целый спектакль устроили для привлечения твоего внимания. Но не Мира. Не смей к ней и пальцем прикасаться, она не твоя наложница, не твоя невеста, и никогда не будет твоей! — указательный палец упёрся в упрямое острое плечо.

Взгляд Калантиэля упал на мою руку, вмиг потускнел, шутливость испарилась, будто и не было.

— Не забывайся. И никогда не смей указывать мне, — я не обманывался тихим полушёпотом Императора. Та самая тишина перед всеразрушающей бурей, которая заставляла сердце замирать в тревоге и